Вампиры не могут входить в чужой дом без приглашения, и это общеизвестный факт. Но получив его всего один раз, могут беспрепятственно посещать собственность пригласившего в любое время. И это тоже факт. Причём тот, кто в своё время осмелился безалаберно пригласить кровососа попить чаю или чего покрепче, беспечно надеясь на то, что из этих напитков кроме того что течёт в живом организме по венам его хоть что-то по настоящему заинтересует, не избавится от нечисти даже на новом месте жительства. Здесь в силу уже вступает непреложный закон «мой дом – твой дом», зачастую превращающий всю дальнейшую жизнь очередного неосторожного существа и его близких в сущий кошмар.
-Я могу войти?- обычно эта невинная фраза на пороге чужого дома воспринимается как вежливые манеры. Сейчас она стала уже привычной, как выверт у падающей с высоты кошки, а поначалу меня жутко раздражали все эти непонятные ограничения, издревле действующие на мне подобных и, как и любой не в меру резвый новообращенный, я в своё время тоже посчитал их пустым звуком и попробовал пойти по пути тотального игнора. И знаете, что? Меня не оттолкнул невидимый барьер, я не замироточил, как святая икона, только кровью, и не открыл своими действиями портал в Ад, но испытанные ощущения пережить не хотел бы ещё раз никогда во всём своём дальнейшем существовании, сколько бы оно не продлилось, не говоря уж о мощном ударе по несчастной самооценке. Тогда я понял, что хотя бы некоторые из относящихся к моей новой сущности законов любить не обязательно, но уважать всё-таки стоит.
Хозяин дома тут же засуетился, приглашая меня внутрь. Принял небрежно сброшенное ему на руки пальто, как хорошо вышколенная прислуга и не стал настаивать на том, что бы я не пачкал уличной грязью дорогущий ковер в его гостиной, где меня уже ждали его жена и близнецы, дочь с сыном. Они тут же мне заулыбались, неумело скрывая всеобщее волнение, атмосфера которого накрывала меня с головой как мощнейшее цунами. Сидящая с краю девушка держала на коленях изящную шкатулку, в которой с  первого взгляда определялась работа искусного мастера, влюблённого в своё дело и творения. Я бесцеремонно присел на подлокотник рядом с ней и закурил, рассматривая вещь, которую мне активно пытались всучить для выставки на продажу в антикварном магазине. Сначала глава этого семейства пришёл ко мне лично и полчаса расписывал достоинства доставшейся ему по наследству безделушки, устроив целый красочный рассказ от начала её создания и до настоящих дней, упирая на то, что я могу продать её за огромные деньги, при этом получив за бесценок. Просил он действительно чисто символическую сумму, очевидно, пытаясь сыграть на моей жадности, но не учёл того факта что на дракона я похож мало и не имею привычки грести всё что под руку попадётся, предварительно не проверив этого гипотетического троянского коня на вшивость. Приносить сразу отказался, пригласил домой для осмотра, а я и подыграл – интересно же, полагая что это может быть какая-то ловушка на фоне недавних событий, показавших, что как от прошлого не убегай, на его отголоски всё равно наткнёшься.
Судя по со вкусом обставленному дому и напряжённым бледным лицам, результат в виде приобретения чем то неугодившей им вещи этих милых жителей любопытного городка под названием Харвилл интересовал гораздо больше денег и при том достаточно сильно, что бы терпеть моё поведение. Даже когда я склонился над плечом юной леди и выдохнул струйку дыма прямо ей в руки со шкатулкой и тоже заулыбался, глядя как она морщится, пытается одновременно давить кашель и отстраниться от меня ровно настолько, что бы это не было видно слишком уж явно. Но деваться ей некуда.
-Ну рассказывайте,- пока я просил дружелюбно и даже немного устало. Располагающе, что вряд ли вязалось с уже создавшимся в их головах образом. И все такие сразу начали переглядываться, разыгрывая живейшую пантомиму, за которой я наблюдал с любопытством, параллельно прислушиваясь к тихому биению сердца ещё одного живого существа, которое находилось в соседней комнате и выходить явно не спешило.
-Что рассказывать-то, мистер Вертран? Мы ведь с вами обо всём поговорили,- я театрально закатываю глаза. Раздражения пока не чувствую, но долго участвовать в этом представлении не намерен.
-Ну как что? Правду. За такую цену  ты мог оттащить её на ближайшую барахолку, где её оторвали бы у тебя с руками. Сдать в ближайший музей. В конце концов, закопать на перекрёстке и надеяться, что обитающий внутри дух перестанет мучить тебя и твою семью. Пробовал уже? Говорят, помогает. Иногда,- говорю абсолютно по наитию, но вытягивающиеся как носки после стирки лица говорят что иду я в правильном направлении,- Я слушал твой бессмысленный трёп нон-стопом, а главного так и не узнал. Кто дал тебе эту вещь? Она принадлежит не твоей семье, можешь не стараться доказывать обратное. Кто тебе меня посоветовал? Этот кто-то не уточнял, что я не торгую проклятыми вещами?
Затягиваюсь, как в последний раз, и полоска пепла падает прямо на дорогую обивку. Окурок летит на пол, тут же размазываемый по ковру носком ботинка, а снова склоняюсь к девушке, фривольно кладу одну руку ей на плечо, а указательным пальцем второй подцепляю крышку шкатулки и откидываю её, глядя как поднимается вверх на стойке маленькая балерина из серебра. Вот это я зря, потому что пронесшейся по комнате сверху вниз волной магии меня просто малость пригнуло, а остальные присутствующие так и остались в каких позах были, с остекленевшими глазами и не в силах пошевелиться: хозяин дома нервно сжимал пальцами спинку кресла, на котором сидела его прижимающая руки к груди жена, стараясь на меня не смотреть, паренёк откровенно щерился, а девушка уставилась с непередаваемым ужасом. Выпрямившись, я легонько похлопал её по щеке. Как параличом схватило. Глаза бегали из стороны в сторону и это было единственное на что она оказалась способна. А шкатулка пела, нещадно скрипя и превращая незатейливую песенку в совершенно демонические, но пока ещё разбираемые звуки, создавая ещё более жуткую атмосферу. Балерина медленно поворачивалась вокруг своей оси.
-London Bridge is falling down, falling down, falling down. London Bridge is falling down, my fair Lady…
«Дальняя комната»,- шепнул Молох, но я и так не нуждался в дополнительных напоминаниях. От себя я его не отпускал. Если бы не моя Тень, заклинание в шкатулке шарахнуло бы и по мне, схватив точно таким же параличом. Сильнейшая магия разума, ничего не скажешь. Не став её закрывать, я подошёл к двери, ступая мягко, почти не слышно. Завод должен был когда-нибудь кончиться, и по крайней мере с этим мне ничего не грозило. Да и не до того было.
-Build it up with wood and clay, wood and clay, wood and clay. Build it up with wood and clay, my fair Lady.
Толкнул её. Заперта. Внутри кто-то находился, причём очень близко и двигаться тоже приходилось осторожно – совсем не хотелось, что бы какое-нибудь заклинание или оружие продырявило меня прямо через дверь. Молох вытянулся, скользнув в щель между ней и полом – красуется, дополнительные эффекты ему не нужны и внутри тут же раздался хлопок телепортации, так что сносить последнюю преграду с петель было уже лишним, в комнате никого не оказалось.
Переданный мне Тенью образ оказался смазанным. Находившаяся здесь женщина оставила после себя только тонкий, едва уловимый даже для меня аромат духов. Помянув её очень нехорошим словом я вернулся в гостиную, глядя на продолжающее изображать музейные статуи семейство и опустился перед шкатулкой, и девушкой, на колени, пытаясь рассмотреть артефакт поближе. На подоле платья балерины оказалось выцарапано несколько очень интересных знаков, за здорово подсказывающих, что захлопнув сейчас крышку я останусь в окружении разом четырёх трупов, не приложив к этому никаких усилий. И времени у меня было мало, если посмотреть любому из них в глаза, глядя как быстро разрастается от их внутренних уголков красноватые сеточки лопнувших сосудов. Быстро рассеять опутывающую их вязь заклинания не получалось, но я справился, потратив на это больше непечатных выражений, чем минут и скурив три сигареты. Женскую часть семейства и паренька тут же отпустило и утащило в нирвану полной бессознательности без особых последствий для организмов, а вот мой несостоявшийся партнёр по продаже «фамильной» реликвии резво ускакал на тот свет. Сердце не выдержало. Но вповалку все лежали так, словно операцию по спасению не сдавшихся мне долбоящеров я успешно завалил всю целиком. Задумчиво посмотрел на откинувшуюся на спинку дивана девушку, раздумывая, подкрепиться или лучше не стоит, но махнул на это дело рукой под недовольное ворчание Молоха. Пусть отдыхают, заслужили. Им потом ещё с трупом возиться, скорую вызывать. Себя в порядок приводить и всё такое. Следы клыков на шее, да и любой другой части тела будут как-то немного не к месту. Сильно сомневаюсь, что они делали это по доброй воле, да и личность их загадочной гостьи оставляла куда больше сомнений.
Следы своего пребывания уничтожил, а шкатулку забрал с собой. В ней больше не было никакой магии, заклинание я успешно разрушил, но улика есть улика, плюс ценность сама по себе её была и вправду достаточно высока, поскольку вещь принадлежала известной мне коллекции, одним из экземпляров которой я и так же уже владел. Закинул на пассажирское сидение своей Хонды и неспешно поехал к дому по ночным дорогам, пытаясь хорошенько обдумать произошедшее. А думалось плохо, помимо того что теперь у меня появился ещё один повод переживать за собственную шкуру, чего я отродясь не делал. Или по крайней мере просто быть настороже.
«Цель – я? Этот кто-то много обо мне не знает»,- бессловесные диалоги с Молохом уже давно стали чем-то привычным. Иногда он изображал собеседника вполне реального, сидя напротив меня в материальном обличии и намеренно копируя позы и малейшие жесты, от чего казалось, будто я смотрю в какое-то тёмное зеркало.
«Оно и к лучшему»,- сейчас он явно не был настроен на разговор. Порой это раздражало – он читает мои мысли с лёгкостью, как открытую книгу, а я о своём симбионте не знаю практически ничего, кроме того что он – моя защита и растворенное в крови проклятье, которое снимешь только с моей окончательной смертью. Он посмеивается над моими попытками узнать истину. Не препятствует им и не помогает. Он со мной не для этого. И когда я это понял, осталось только смириться и извлекать выгоду из создавшегося положения.
Ночь я почти не спал, изучая шкатулку на предмет каких-нибудь ещё скрытых посланий. К многочисленным серебряным деталям приходилось прикасаться только в «теневых» перчатках, частично используя симбионта как барьер между собой и способным меня убить металлом, и обращаясь с хрупкими механизмом с величайшей осторожностью. Задремал только под утро, ни мало не переживая что мои ночные приключения могли ещё не закончиться. Молох всегда был на страже.
Открывать антикварку утром было так себе пикничком. В силу нечеловеческой природы большая усталость меня не мучила, хотя попотев вчера над заклинанием сил я истратил немало, но общее настроение было паршивым. Что-то было неправильно. Что-то шло не так. Пролив кофе прямо на белую рубашку в процессе бурного телефонного разговора и размахивания руками я окончательно окрестил этот день как неудавшуюся поебень, сорвав дорогую тряпку, бросив её прямо в мусорную корзину, кинул шкатулку, которую всё это время крутил в руке на стол и пошёл в подсобку переодеваться, сверкая голым торсом. Всё равно один был.
Конечно же, именно в этот момент количество народа в магазине резко увеличилось. Так и застыл в дверном проёме. Чужой взгляд пробежался по моей спине и начал жечь её насквозь, хорошо что только в переносном смысле.
-Приветствую, мисс Вуд,- ехидно поприветствовал я свою посетительницу, не оборачиваясь,- Форс-мажор случился. Пару минуту, и я весь Ваш.
Она бывала здесь уже не один раз. Яркая, огненно-рыжая, и язычок как шпага, всегда готовый отразить нападение ответной колкостью. Скорее всего тут встал закономерный вопрос о том, как я понял что это именно Эль, но для вампира с его обострённым чутьём это понятно и банально, а человеку – нет, что как обычно нагнетало любопытную интригу. Больше не задерживаясь, я скрылся в помещении, где помимо всякого барахла находился ещё и секретный вход в аналог маленькой лаборатории, явно оборудованной кем-то, кто был ещё перед предыдущим владельцем и обнаружил я её к своему громкому восторгу. Из запасной одежды была только обыкновенная чёрная борцовка, так что пришлось натягивать что есть. За это недолгое время колокольчики звякнули ещё пару раз, на второй я недоумённо повёл носом и вышел обратно, подходя к Вуд, по пути поприветствовал дедулю, уже намертво прикипевшего к стойке с двумя тростями из слоновой кости и застывшую в дальнем углу молодую женщину, взглянувшую на меня с таким любопытством, будто я был в этом магазине самым ценным экспонатом. Выставила вперёд руку, мол, помощь не нужна, быстро стрельнув глазами в Эль. Даже будто опасалась, что я подойду ближе. С этим можно было разобраться и потом.
-Чай, кофе, танцы под граммофон?- по крайней мере первым я её уже тут поил,- Или будем искать что-то конкретное?

Мне чертовски нравится лёгкость, с которой Эль откликается на любое не относящееся к уставному «продавец-покупатель» действо, что повелось у нас сразу вот так просто и непринуждённо с самой первой встречи. С ней не надо натягивать маску вежливости и дружелюбия, оно как то само выходит, хотя с правилами приличия определённый косячок есть у нас обоих с пресловутых времен здоровенного крокодильего чучела, которое обычные покупатели стараются обходить стороной, по видимому, чувствуя какую-то нездоровую и живую пристальность стекляшек в глазницах этого четырёх с половиной метрового чудовища родом с берегов юго-восточной Азии. Оно было не таким уж древним, но, как и всё в этом магазине, являлось очередной искусной работой человека склада души по-настоящему творческого и рукастого. Я считаю, таксидермия - это тоже своеобразный вид искусства со своими забавными выкидышами вроде упоротого лиса или грипсхольмского льва, так что избавляться от него не стал и даже получал определённое удовольствие глядя на глядя на ловящих от неожиданности мини-инфаркты людей. Насколько я помню, этот великолепный образчик самца гребнистого крокодила среди местных заслужил какое-то хитрое заковыристое прозвище, на их языке означающее «морской дьявол». За то, что систематически уменьшал их население самым беспардонным образом, а затем наткнулся на какого-то героя из приезжих, который взял и всё испортил. Ну и без руки заодно остался, но это уже совсем другая история. В любом случае, его победу увековечил ещё один приезжий мастер, друг охотника-засранца. Но второй, когда пришёл в себя, почему-то трофей такой славной охоты видеть не пожелал, а затем чучело кочевало по ценителям таких штук и собирателям специфических редкостей и в итоге каким-то образом опять умудрилось быть выставленным на продажу, уже в моём магазине. Обычно этого рассказа хватает что бы к нему даже не подходили, но у Вуд сразу же загорелись глаза, в рыжеволосой голове закоротила отвечающая за охуительные мысли проводка, а дальше я уже и сам с энтузиазмом помогал ей взобраться на расположенную на небольшом возвышении громадную тушу, с которой рыжая так и норовила соскользнуть, так что придерживать пока она там позирует в своём коротком платье приходилось за всё, что подворачивалось под руки, а подворачивалось много чего интересного и мало приличного, и часть получившихся фотографий с моим участием могла служить на Эль полноценным компроматом. Морали в этой истории нет, кроме того что все остались довольны, ну а у меня появился ещё плюс один человек, которого я всегда был рад видеть. По уже устоявшейся привычке знакомства ближе я завести пока не пытался – ни к чему портить человеку, который вызывает у меня более-менее тёплые чувства, жизнь. Хотя и думал порой, глядя на то, как она улыбается, сидя прямо на моём рабочем столе посреди разбросанных папок и болтая ногами в обнимку с чашкой чая: если бы я однажды пришёл к ней под ночь и задал тот самый сакраментальный вопрос «Могу я войти?», она бы меня впустила? 
-Это запросто,- засмеялся я, беря её маленькие ручки в свои и позволяя ей вести в этом своеобразном танце под звучащую где-то у нас в головах музыку, глядя, как покачиваются в такт её длинные рыжие волосы и уже прикидывая, какое именно украшение прелестно смотрелось бы на этой изящной шее, спадая в трогательную ямочку между слегка приоткрытыми ключицами. Эль определённо выглядела бы на отлично в тех кокетливых пышных средневековых платьях с корсетами, которые полностью открывали бы её плечи и ложбинку между грудей. Но тогда на шее обязательно должно быть что-то массивное, а распущенные сейчас волосы забрать в длинную косу и уложить вокруг головы. Что бы именно потом, где-нибудь в ночи и дали от любопытных глаз, не торопясь, вынимать одну за другой удерживающие эту конструкцию на месте шпильки и запустить в разметавшуюся по спине гриву пальцы, сжимая и слегка оттягивая голову, открывая доступ к бьющемуся под кожей пульсу. Дальше мысли принимали однозначную направленность, так что если бы пялящийся на нас с умилением дед смог наблюдать прямую их трансляцию, то не демонстрировал бы сейчас в улыбке свою вставную челюсть. Уверен, что молодость у старого чертяки была бурная, но думаю, девиц он просто зажимал по всем углам без попытки их сожрать в не переносном смысле.
Было во всем этом и немного демонстративного, аппелирующего к застывшей в углу женщине, делающей вид, что разглядывает выложенные под стеклянной витриной товары. Но по сути то и дело бросающей на нас взгляды из под полуопущенных ресниц, какие я никак не мог однозначно расшифровать. А паранойя делала своё дело.
«Она?»,- я машинально последовал за неожиданно нашедшей своё вдохновение Вуд, отвлёкшись и не сразу сообразив что именно она имеет в виду. «Не уверен. Возможно»,- а вот это уже стало самым настоящим потрясением. Да, я разленился и привык получать от своего симбионта чёткие и однозначные ответы и никак не был готов к тому, что он может быть в чём-то не уверен. Это как целиком положиться на новую суперсовременную систему слежения, которая тебе с экрана разве что чужие мысли не передаёт, и вдруг обнаружить, что на самом деле она ничерта не совершенна, и по какой-то причине засбоила на самом важном,- «Она носит при себе что-то очень сильное и её экранирующее».
«Вот как»,- от этой страной женщины резко пахло чем-то приторно-цитрусовым, хотя впечатления той, которая не в курсе, что выливать на себя разом полфлакона духов не обязательно если не преследуешь цель укладывать перед собой всех вдохнувших это амбре бессознательными штабелями, она не вызывала. А я почти не чувствовал её естественный запах. По сравнению с этим исходивший от Эль тонкий аромат казался глотком свежего воздуха. Уставившись на её выбор, я только вздохнул, кляня себя за то, что не отнёс шкатулку сразу в подсобку, а ещё лучше – в лабораторию. А вообще мог бы и предугадать. У этой девушки была прямо-таки какая-то мания на вещи с несчастливой историей. Так то у антикварных реликтов это сплошь и рядом, потому что всех своих владельцев – первых так точно, по крайней мере, они успешно переживают, а смерть почти никогда нельзя считать особо счастливым событием, так что ничего удивительного в этом нет. Но выбрать сначала стул, на котором малоизвестный деятель науки откинулся после ударной дозы опиума, затем канделябр, которым пробили голову младшему сыну какой-то царской особы (канделябру хоть бы хны, только царапинка одна приметная осталась, даже больше придавшая вещи шарма) и подытожить это напольными часами с потайным «сейфом», в котором один маньяк хранил аккуратно рассортированные пряди волос своих жертв – это надо уметь, я считаю. Нормальные вещи её просто не интересовали, а предлагать ей что-то другое было бесполезно, и это я уяснил сразу.
-Отличный выбор. Но есть небольшая проблема, Эль,- как-то уж совсем опустив все правила приличия усмехнулся я, слушая нежную мелодию, ничего общего не имеющую со скрипучим ужасом в доме, из которого я её забрал. На этот раз слов не было, будто тогда кто-то вплёл их в заклинание, искажённое не смазанным механизмом. Вращалась фигурка медленно, иногда резко останавливаясь на пару секунд и снова продолжая неумолимый оборот вокруг своей оси. Я искоса кинул взгляд на подошедшую к нам женщину. Тут в игру очень не вовремя включился старичок, но для того что бы во всех подробностях услышать здесь даже произнесённый полушёпотом разговор мне особо напрягаться не приходилось, так что я сделал непринуждённый вид и кивнул им обеим с улыбкой, отходя.
-Чудесный выбор. Цена устраивает?- видя, как нежно дед прижимает к груди трость трясущимися морщинистыми руками, я уже был даже готов согласиться с постулатом «старость нужно уважать» и скинуть ему энную сумму, но он только кивнул и тут же полез за кошельком. Едва я засобирался вернуться к кассовому аппарату и пробить ему чек, как старикан схватил меня одной рукой за плечо и с совершенно неожиданной для его возраста силой заставил пригнуться к себе, столкнувшись сухими губами с моим ухом.
-Сынок, ты там времени то зря не теряй, ага? Поговорку про рыжих знаешь? Если крыша ржавая – в подвале всегда мокро,- с этими словами я был от души припечатан ладонью между лопаток, а дед счастливо захихикал и двинул к выходу, оставив меня со охреневшим взглядом и через плечо бросив,- Не надо мне этих чеков, я возвращать ничего не буду.
День был сделан. Харвилл, я люблю тебя.
Но пока я тут занимался делами насущными и слушал поговорки, между оставшимися один на один дамами развернулся презанятный диалог. Вуд отказывалась отдавать шкатулку – ну конечно, с этой девчонкой бы и сам дьявол не сладил, приди ей в голову переделать врата Ада под увитую плющом розовую арку с порхающими вокруг бабочками. Вторая претендентка на шкатулку задавала ей какие-то очень странные наводящие вопросы, хотя придраться я к ним особо то и не мог, но общий градус напряжения стал заметно выше нормы. Подойдя и встав практически между ними, я аккуратно забрал из рук девушки шкатулку.
-Так вот, о небольшой проблеме. Она не продаётся,- поймав взгляд Эль я улыбнулся ей уголком рта,- Пока что. Она попала ко мне только вчера и в не очень хорошем состоянии. Прежде чем отдать её в чью-то коллекцию или позволить стать её началом, я хотел бы убедиться, что с её механизмом всё в порядке и уж тем более она не разлетится на куски при первом же неосторожном прикосновении.
-Вы хорошо разбираетесь в механизмах старинных вещей, мистер Вертран?- ей богу, эта женщина произносила мою фамилию так, словно на все сто процентов знала, что на самом деле она мне не принадлежит.
-Достаточно,- я ответил ей почти в тон, глядя как расширяются зрачки её тёмных глаз и учащается сердцебиение. Я бы сказал, что было в ней что-то неуловимо знакомое. То, как она держалась, манера говорить, строгая осанка и просто нечто эдакое заставляло думать, будто она принадлежит совсем другой эпохе – как и большинство присутствующих здесь вещей,- А Вы упомянули, что знаете её историю.
-Конечно. Она принадлежала моей семье,- её направленный на шкатулку взгляд стал почти маниакальным,- Точнее, одной моей родственнице. Теперь вам понятно моё желание забрать её себе, мистер Вертран?
-Забавно,- это я произнёс медленно и отчётливо, ни на секунду не разрывая нашего с ней зрительного контакта, стараясь уловить малейшие изменения в выражении её лица, все невербальные сигналы, которые выстукивали на человеческом лице проявления недоверия, страха. Лжи,- Продавший мне её человек сказал почти тоже самое. Хотя, по моему, он то как раз собирался от неё избавиться, и при том как можно скорее. Если вы хотите её забрать, потрудитесь сначала убедить в этом мисс Вуд. Она была первой. Такое маленькое и простое правило.
Женщина смотрит на меня. На Эль. Она чем то очень довольна в противовес девушке, а её тёплая улыбка никак не вяжется с холодным взглядом человека мудрого и очень, очень опасного. Вряд ли это видит Вуд, ну а я всего лишь давно научился разбираться в других людях чуть лучше, чем это делает большинство.
-Я уже передумала,- она шагает ко мне, кладёт руку на плечо и теперь наши взгляды совсем близко. Смотрит на меня ищуще, пытливо и это висящее между нами напряжение уже можно заметить невооружённым взглядом. Я не отворачиваюсь, не моргаю. Как и она. Эта странная игра в гляделки продолжается совсем недолго и женщина неуместно заботливым жестом отряхивает несуществующую пыль с моего плеча и слегка похлопывает по зажатой в руках шкатулке,- Пусть девушка забирает свою находку. Ей она, несомненно, пригодится куда больше. И мне нравятся правила в Вашем магазине, мистер Вертран. Такие... Широкие жесты. Особенно те, по которым Вашим покупателям разрешается вот так просто трогать Вас как одну из выставленных на продажу вещей.
Этот укол с последующим взглядом уже явно предназначался Эль. Прощальная улыбка и женщина выходит из магазина стремительным шагом, вбивая высокие каблуки в пол как гвозди в надгробную доску.
-Интересно. На этом разногласия считаю закрытыми,- теперь мы с Вуд одни в магазине,- Вообще-то не уверен, что лишний раз покопавшись в механизме не доломаю его совсем. Да и продавать я её, если честно, не собирался. Но раз уж она тебе так приглянулась, почему нет – бери. Дарю.
Может показаться странным, что я так легко и просто «расшвыриваюсь» ценными вещами. Так было в случае с Мьёлль, но там и итог сделки оказался куда выгоднее, чем банальное бабло, от которого у меня могла остаться дырка от бублика при малейшем намёке на то, что из Харвилла мне пора валить как можно быстрее. Всё то, чем я тут якобы владел, в конечном счёте не более чем фикция. Я развлекался. Ну и бизнес вроде заодно наладил, но всё это на самом деле смешно, поскольку основной поток денег я получал отнюдь не за продажу антикварных безделушек. Так что ход моих мыслей определённо будет непонятен дельцу, который собирался прочно здесь обосноваться. А вот человеку, который в любой момент мог поднять свою задницу и свалить, зная что самое ценное уже забрал – вполне.
Я не отдавал опасную вещь. По крайней мере, сам так считал, потому что ничего опасного и магического в ней уже не было.
-Ну это конечно если ты уже не присмотрела «чтонибудьещё» и мы это самое «чтонибудьещё» не пойдём сейчас смотреть.