LACUNA COIL — DAYLAIGHT DANCER   После ночной вылазки в голове звенела тяжелая пустота. За пять минут до настойчивого звонка будильника, он тенью скользнул к черному входу дома, бесшумным вихрем пронесся по коридору, минуя гостиную и кухню, затем по лестнице, ведущей на следующий этаж, и тихо зашел в свою спальню рядом с комнатой Патриции, аккуратно повернув ручку двери и вздрогнув, когда раздался короткий щелчок замка. Сделав несколько шагов вперед, он оказался перед распахнутым окном. Выглянув наружу, мужчина столкнулся взглядом с соседом, живущим напротив, который пил кофе на кухне и наблюдал за улицей. Как ни в чем не бывало, Кейн поправил занавески, из-за ночного ветра выскользнувшие наружу, и отошел в сторону к своему небольшому письменному столу. Тут же за стеной послышались знакомые противно пиликающие звуки будильника на телефоне, протяжный вздох и глухой удар об пол чего-то тяжелого. Наверное, ночью снова читала допоздна и не заметила, как заснула за книгой. Хмыкнув, Кейн снял перчатки и убрал их в нижнее отделение с двойным дном, предварительно отперев его ключом, обычно хранящимся у него в нагрудном кармане жилетки. Тайник не ахти какой, но мелочи он все равно всегда предпочитал оставлять в нем, спустя некоторое время отнеся их в подвал в общий архив, подлежащий забвению и покрытию слоями паутины и пыли.
   Еще не успев закрыть ящик обратно, он невольно поднял глаза и заметил засветивший экран своего самсунга, который спустя секунду завибрировал на краю его стола, грозясь съехать с твердой поверхности и упасть вниз. Учитывая, чье имя жирными буквами появилось на экране, для Уолдера этот звонок стал весьма неожиданным. Бросив возиться с ящиком, Кейн, сидя на корточках, взял сверху телефон в свою ладонь, и на долю секунды завис, уставившись на мигающую зеленую кнопку вызова. Очнувшись, он быстро провел большим пальцем по экрану, одновременно поднимаясь и стягивая с головы другой рукой кепи.
— Да? — произнес Уолдер, услышав, как в трубке раздалось чужое дыхание. Здороваясь, он обернулся, чтобы мельком посмотреть на циферблат настенных часов за спиной, от секундной стрелки которых по комнате раздавалось тихое успокаивающее шуршание. — У меня сегодня сеансы с раннего утра и до вечера, — протянул он, вспоминая собственный график. Кажется, первый сеанс у него начнется уже через полчаса. На сон времени совершенно не оставалось. Внезапный стук в дверь сбил его с мысли:
— Пап, ты тут? На тебя делать завтрак?
   Он так и не смог вбить ей в голову обращение к нему по имени. Если до детского сада все было хорошо и прекрасно, то, как только она туда пошла, начались все эти «папочка», «папуля». Он был готов рвать на себе волосы от безысходности, так как если Патриция его обычно всегда слушалась во всем, то тут с завидным упорством продолжала талдычить свое, не обращая никакого внимания на замечания. Игнорирование не помогало, он итак в этой жизни только этим с ней и занимался, так что спустя несколько месяцев перестал закатывать глаза и смирился, махнув на это дело рукой. 
   Лет с семи она начала вот так же робко стучать к нему в дверь, если спустившись вниз, не находила его уже на кухне, заваривавшим кофе, но иногда не получала ответа, потому что Кейн не успевал вернуться утром вовремя. Патриция не задавала вопросов и не говорила, что замечает его отсутствий, но Уолдер понимал, что она прекрасно об этом знает, но, тем не менее, не переставал каждый раз беспокоиться и торопиться вовремя вернуться домой. Такая забота с ее стороны заставляла его чувствовать себя неловко, но, признаться, ему все же было приятно. Совестно, но приятно, что о нем хоть кто-то так заботился, несмотря на то, что сам постоянно причинял этому человеку боль. Настойчиво лезшие в голову мысли, что это он около двадцати лет назад убил ее родителей и собирался поступить с ней также, не давали ему забыться все то время, которое рядом с ним проводила Патриция. Если бы она узнала правду, то навряд ли бы осталась под его кровом хоть на еще одну минуту, а сознаваться ей в этом Уолдер страшно боялся. Это было эгоистично с его стороны, но за столько лет он успел привязаться к ней слишком сильно.
   Он часто был отстранен от нее и ее жизни, насколько это вообще могла позволять ситуация, чтобы совесть в очередной раз не теребила ему душу. Он был не в курсе всех ее увлечений, не знал ее друзей, разве что Эль, и то, только потому, что она когда-то была его пациенткой. Да и спустя несколько месяцев после окончания сеансов с ней уже не был в курсе, продолжали ли они все также общаться, и что младшая Кейн вообще могла за все это время рассказать о нем Вуд.
   Несколько раз в замешательстве крутанувшись в стороны, не зная, что предпринять; открыть дверь, просто ответить, не выходя, или промолчать, — приложив трубку микрофоном к груди, чтобы заглушить звук, он откликнулся, после чего снова почувствовал где-то глубоко внутри неприятный укол совести:
— Сейчас выйду, завари мне кофе, пожалуйста, я опаздываю, — после чего прислонил трубку обратно к уху, — если тебе будет удобно, давай встретимся в парке около семи, я буду ждать тебя на второй аллее.
_________
   Устало плюхнувшись на деревянную скамейку, единственную, более или менее, чистую в этом парке и не побелевшую от помета бесчисленного количества птиц, мужчина, немного ссутулившись, с тяжелым вздохом облокотился на спинку. Старый зеленый вяз над головой приятно шелестел листвой, а прохладный ветер обдувал лицо и волосы, остужая разгоряченную от целого дня тяжелой работы голову.
   Прикрыв ладонью рот, и зажмурившись, он широко зевнул, после чего потер покрасневшие глаза. Положив локоть на верхний край спинки сидения и свесив руку вниз, Уолдер потянулся в нагрудной карман за своими старыми часами на цепочке. Вернув их на место, он огляделся по сторонам, иногда цепляя взглядом случайных прохожих. Внезапно до зуда в груди страшно захотелось прикурить. Достав сигарету из пачки, которая покоилась в небольшой сумке с рабочим ноутбуком, он засунул ее в угол рта и, поднеся к ней зажигалку, с видимым облегчением сделал первую затяжку.
   Насладиться процессом он не успел. К нему бесшумно подсела девушка. Заметив ее улыбку, Кейн только повел бровью и потушил сигарету о подставку, закрепленную в рядом стоящей урне. Вуд навряд ли бы стала обижаться на него за внешнюю меланхоличность, проявляемую ко всему окружающему миру, так как знала, что он всегда серьезно относится к своему собеседнику, просто такое поведение давно закрепилось в его характере. Она вела себя с ним всегда более искренне, чем с остальными, да и Уолдер, в свою очередь, лгал ей в беседе нечасто, как обычно это бывает. Возможно, потому, что он всегда ловко переводил направления стрелок их разговора, которые затрагивали лично его и которые могли дать повод и в нем заподозрить нечеловеческую сущность, отвечая вопросом на вопрос, либо предпочитая и вовсе промолчать. Хотя и такая «маневренность» может в какой-то момент подставить подножку. Сомнения однозначно есть, и это было бы глупо отрицать, просто Эль, как Патриция, на этом не акцентировала внимание.
— Ерунда, — махнув рукой, он полуобернулся лицом к девушке, внимательно ее осмотрел, после чего отвернулся и стал бродить скользящим взглядом по прохожим,  —  я же тебе сам говорил, в случае чего, сразу же мне звонить. Ты впервые сделала это ранним утром, значит, произошло что-то действительно серьезное.
   Когда он давал ей разрешение на звонки, то не стал мучить себя мыслями о последствиях. Если бы с ней случилось что-то плохое, что-то, что связано с магией, с ее сущностью, а он не смог бы ей помочь человеческими ресурсами, и ему бы пришлось применить свои способности, то, что тогда? Как он ей потом бы все это объяснил? А что, если она рассказала бы потом все его дочери, а что, если узнала бы слишком много,  а что… этих «что» было слишком много, и он сделал рискованный шаг, просто забив на них и пойдя навстречу Эль. Почему-то он доверял ей, как и она ему. Только слепая надежда и держала на плаву веру в то, что его в ближайшее время не раскроют со всеми потрохами.
— Что случилось? — он перешел сразу к делу, снова к ней ненадолго повернувшись, чтобы отметить нервозность. Неожиданно озарившее предположение на ответные слова Вуд заставили его окончательно повернуться к ней, и с большим вниманием и любопытством, чем прежде, посмотреть в глаза.
—  Ты думаешь, у тебя есть способность к предсказанию будущего? У всех у нас бывает чувство дежавю, обычно оно возникает по причине тех же снов. Мы видим во сне что-то такое, что потом похоже на произошедшее в реальности, и обычно это неосознанное ощущение, но тут… — в глазах отразилось беспокойство. Видимо, даже в мыслях опасно заикаться о своих тревогах. Они сразу чуют источник запаха и как дикие животные идут по следу своей жертвы. Что будет, если она окажется в опасной ситуации. Кто ей поможет? И если это будет он, то не значит ли это, что ему придется уже сейчас все ей рассказать?
— Ты можешь вспомнить какие-нибудь случаи, когда ты прекрасно помнила, что произошло во сне, и что потом произошло наяву, и с какой точностью? — за спиной Эль он случайно заметил знакомую фигуру, притаившуюся не так далеко, но и не близко, так, чтобы ее мог заметить тот, за кем она следила. Его узнал один из должников. Не вовремя. Заметно напрягшись, он постарался не подать виду, что что-то заметил, и опустил взгляд вниз. На лице гневно заходили желваки от раздражения. Этот чертов «вчерашний» день никогда не закончится. Попытавшись взять себя в руки, он спросил:
— У тебя есть знакомые, такие же как ты? Возможно, не совсем такие, но похожие. Кто мог бы защитить тебя от сверхъестественного, если это все же будет оно? — все же ему очень не хотелось рассказывать правду, учитывая, что один из должников стоял у него сейчас над душой, и брать на себя потом ответственность за все последствия, — меня такой постоянный сон тоже настораживает. Это ненормально. Возможно, что-то действительно грядет, и тебе нужно быть внимательной как никогда.
   Замолчав, он выжидающе посмотрел на нее, но, видимо, совесть все же взыграла, и Кейн все продолжил, прервав еще не начавшую речь Вуд:
— В любом случае… Если что-то произойдет, немедленно звони мне. Чтобы это ни было и когда бы это ни было.