- Да, именно так это и работает. - Почти что усмешка. Насмешка. Я даже не думаю. Я бессовестно и нагло играю на его чувствах ради того, чтобы получить то, что хочу. Забавно как хороший Джей уходит, оставляя место тому, плохому, беспринципному ублюдку, который творит ровно то, что хочет. Точнее даже не так. Хороший Северайд отошёл в сторону и решил посмотреть, что из этого выйдет, готовый вернуться в любую секунду для того, чтобы не развалить эту странную ситуацию и не превратить всё происходящее в очередной акт изнасилования. Это работает на каком-то подсознательном уровне, когда разум складывает все детальки воедино и приводит это к некоему результату. Я бы отпустил его, если бы он мне отказал, но я слишком хорошо помню первый раз, когда нет сменялось на да. И второй раз, когда он сам сказал, что хочет кончить подо мной. Не сопротивлялся. Лишь показывал настоящее желание. Я помню как он вцеплялся в меня тогда, помню его стоны. Лишь одно воспоминание о них способно здорово возбудить. Именно по этой причине я знаю, что как бы мы не пытались изображать нормальных людей, между которыми ничего нет, делать вид, что ничего не было, наши тела хотят ровно того, чего хотят. Он может говорить "нет", но реакция в его штанах очень прозрачно намекает на то, что всё таки "да".
И откровенно говоря, я совершенно не понимал, почему меня так тянет к нему. Я же уже добился своего, закрыл этот чёртов гештальт и он не должен быть мне интересен. Он же совершенно обычный. Ну да, нестандартная мордашка, ну да, молодой совсем. А что ещё? Да ничего больше. Вот совсем. С ним даже в свет не выберешься. Таких как он - тысячи, если не миллионы. Обычных. Простых. Но ведь что-то же заставляет приходить к нему. Уже в третий раз, что, в принципе, для меня является абсолютным нонсенсом. Что-то заставляло организм реагировать на него именно таким образом. И нет, это не те самые стоны. Другое. Непонятное мне. Омерзительное для человека, который любит всё контролировать. Только вот с ним всё выходит из под контроля. Срывает башню напрочь. И рядом с ним хочется совершать только дебильные поступки вроде этого.
Ага, мудак, но тебе нравится. - Так и осталось невысказанным, когда он оказался снизу и начал расстёгивать мою ширинку. И, стоит заметить, сверху вид открывался прямо таки замечательный. Не хватало ещё этого пошлого взгляда мне в глаза. И я не сдерживаю тихого стона, чувствуя его горячее дыхание. Моё же собственное на раз-два сбивается, заставляя тяжело дышать, в то время как пальцы зарываются в его волосы. Ну да, ну да, если бы ты этого не хотел, ты бы этого не делал, Искариот. Да, это работает именно так. Стоит лишь дать повод и ты сам готов на всё, как преданный пёсик.
А я как дурак, просто хотел всего этого. Не отказывал себе ни в чём, не пытался в чём-либо разбираться, просто следовал за своими желаниями. И не готов был подарить ему весь мир, а так же прочую чушь. Нет, только желание. Я бы даже домой к себе его не привёл в отсутствие жены. Максимум, сводил бы в кафе неподалёку, чтобы выпить кофе. Ну и давайте честно признаемся, приехал бы ещё раз, а то и не раз. Вот ровно за тем, что он делает сейчас, вызывая у меня неподдельные и живые эмоции. Как отдельный интерес - вероятность того, что кого-то может сюда занести в самый неудачный момент. Но это скорее даже будоражит.
Я уже на пределе и на самом деле рад тому, что под задницей у меня астон, но, чёрт возьми, так не интересно. Разумеется, мне бы хотелось довести всё до логического финала, но это не интересно. Я всё таки немного не за этим сюда пришёл. Поэтому я с большим сожалением поднимаю его на ноги. А затем впиваюсь в его губы жадным поцелуем, попутно пытаясь стянуть с него штаны, а затем уложить на капот.
- Будет очень неловко, если здесь кто-то появится, да? - С улыбкой я вновь целую его, рукой опускаясь всё ниже. Не знаю как он, а я не тороплюсь. Вновь издеваюсь над ним, но всего несколько минут, чтобы затем оказаться в нём и шумно выдохнуть, захлёбываясь ощущениями. Нет, парень, проблема в том, что мы оба этого хотим. Именно это и работает. И я не стараюсь быть нежным. Просто беру то, что хочу и прислушиваюсь к его реакциям. Мне кажется, то, что он стоял передо мной на коленях, вполне можно считать согласием на всё происходящее. И да, сегодня всё отличается от последнего раза. Сегодня я не извиняюсь. Но, кажется, негласно признаюсь в том, что мне это нравится. Проводить время с ним вот таким образом. Утопать в ощущениях и эмоциях, выбивать из него стоны и шипеть от того, как он пальцами впивается в мои руки. Целовать его, кусая его губы и не слишком-то церемониться, но в рамках разумного, не причиняя боли. Над своими ошибками я всё же провёл работу. И в этот раз я уже абсолютно точно знал, что и как надо делать, чтобы он стонал громче. Вызывать у него наиболее яркие реакции на происходящее. Затыкать его стоны очередными поцелуями. Но в этот раз я абсолютно забываюсь, растворяясь в нём. В этот раз всё почти так, как должно было бы быть изначально. За исключением всё того же, что это наш третий раз. И в итоге я уже на самой грани, когда мир просто перестаёт существовать, оборачиваясь хаосом. На секунду замираю, наблюдая за тем, как Иуда извивается подо мной, а затем двигаюсь ещё пару раз, чтобы для нас всё закончилось одновременно.
- Мне кажется, нам нужно ещё покурить. - Тихо смеюсь, продолжая нависать над ним и не торопясь выходить, а так же пытаясь найти силы для того, чтобы выровнять бег сердца и восстановить дыхание.

Я перестал понимать эту жизнь. Серьёзно, как всё это вообще произошло? Как так вышло, что я начал психовать из-за того, что Искариот с кем-то встречается? Как так вышло, что я вот так запросто заезжал потрахаться? Будто так и должно быть. На самом деле не должно. Этого парня не должно быть в моей жизни вообще. Мысли о всём происходящем крутились в моей голове надоедливыми мошками, от которых никуда нельзя было деться. Это было омерзительно и сводило с ума. Как вообще, блядь, произошло, что максимально интересен мне стал человек, который мне отказал однажды? И почему всё это повторяется из раза в раз, если я получил желаемое?
Самое дерьмовое, что вообще могло случиться - я поймал себя на том, что в последнее время слишком уж часто проезжал мимо тех мест, где обычно можно застать этого маленького засранца. Неосознанно. Но в один день всё таки не выдержал и заехал, сдержав своё обещание. Уже скорее из злости. В этот раз почти даже без лишних слов. Застал его дома, когда сестры не было. Психанул и сорвался. После этого немного отпустило. Точнее так казалось, потому что с того дня я с головой ушёл в работу и прочие дела. А потом и вовсе улетел в Англию, сорвавшись почти что в один день. Какое-то совершенно бессмысленное и бестолковое мероприятие в Лондоне, где у нас тоже был филиал и мне, как главе агентства, было бы крайне желательно присутствовать. И, к сожалению, даже не для галочки. Работать действительно приходилось много. И сука эта ещё, которую пришлось взять с собой для вида. Ну и для того, чтобы в моё отсутствие она не перетрахалась с половиной города. Благо, виделись мы с ней не так уж часто, как могло бы быть. В основном на каких-то мероприятиях и в номере отеля, когда я приходил не очень поздно. Хотелось бы, конечно, чтобы виновниками моих поздних возвращений были тусовки и другие женщины, но по большей части всё сводилось к безумному количеству переговоров и попыток заключить различные выгодные контракты.
А вот дне на пятом я уже пошёл в полный отрыв, почти полностью посвящая себя тусовкам и легкодоступным женщинам. Ну, по крайней мере именно так мне казалось. В основном я бухал. Причём бухал по-чёрному и домой приползал кое-как. А вот в трезвом состоянии я столкнулся с весьма занимательной проблемой, возникшей в ходе ситуации, когда одна из моделей, оказавшись со мной наедине, решила, что хочет оказаться передо мной на коленях. Здорово, прекрасно, но всё же что-то не то. Совсем не то. Не возбуждало, будто что-то она делала совсем не так. В общем, всё закончилось, почти не успев начаться. Так за последующие несколько дней случилось ещё с несколькими. А в итоге синенькая таблетка, призванная исправить ситуацию. Стыдно, омерзительно, мерзко. Особенно если учесть факт того, что ещё неделю назад всё было нормально. И как раз таки благодаря этой таблетке ситуация и прояснилась окончательно: дело не в том, что у меня стабильно вставал только на Калладо, а в том, что эта херня была на каком-то психологическом уровне. Как зависимость. Этот ублюдок снова забрался ко мне в голову и теперь уже точно не собирался оттуда вылезать. И это всё привело к тому, что днём я работал и налаживал контакты, а после уходил в запой.
Возвращение в Гринвилл было воспринято как подарок судьбы, когда я на самолёт чуть ли не бежал впереди трапа. Затем долгий перелёт, отсыпной день и я уже почти в строю, заливаю в себя тонны кофе, сидя в офисе.
- Ну и как там Калладо? У меня на неё пара серьёзных контрактов есть.
- Слушай, на больничный ушла неделю назад. Не знаю, что с ней. - Роуз, которая обычно без мыла залезет в любое отверстие, меня изрядно удивляла. Чтобы она и не знала чего-либо? На моей памяти такого не было ни разу. И это означало то, что мне придётся всё выяснять самому. - А ещё тебя Джер искал. Он опять вляпался в какое-то дерьмо и тебе это не понравится.
- Предлагаешь сразу разбить ему голову, а потом задавать вопросы?

Впрочем, больше всего сейчас меня интересовал Калладо, которого я намеревался найти в первую очередь, а уж только потом решать все остальные проблемы. Но тут возникла новая проблема - ни в университете, ни на работе, ни даже дома его не было. Удивило отсутствие дома и его сестрицы. Они оба куда-то запропастились и это даже напрягало. Проще говоря, несколько часов на поиски я убил впустую и пришёл к мысли, что проще решать насущные проблемы и имя этим проблемам Джерри, который тут же взял трубку, так ничего не объяснив. Лишь скинул адрес, куда мне нужно очень срочно подъехать. Типа что-то дофига важное. Вот только оказавшись на месте, я понял, что дофига важное в притоне находиться вряд ли может. Но этот придурок встречал меня у входа. Что-то мне подсказывало, что основная проблема крылась как раз в том, что это был, мать его, притон.
- Джер, у меня много вопросов, конечно, но если сократить до сути, то какого хуя? Не подскажешь? Ты теперь с краденных тачек на содержание притонов перешёл? - Внешне спокойный, я не отказал себе в удовольствии от души дать ему под дых, заставив того согнуться пополам и долго кашлять. На самом деле это было только началом, потому что бить я его собирался долго и со вкусом.
- Джей, давай не здесь? У меня реально проблемы. Пошли внутрь, не хватало ещё, чтобы тебя тут заметили.
- А вот это ты правильно подметил, Джерри. Если тебя собираются убить, то лучше им поспешить, потому что иначе это сделаю я.
Уже знакомым движением я накладываю нужное заклинание для того, чтобы мою рожу здесь никто не узнал. И с машиной такая же ерунда, потому что единственный астон в городе - это похлеще сирен и неоновой вывески.
Что ж, если что-то здесь и могло пойти по пизде, то сделало оно это в самом неожиданном месте, потому что уж где, а вот здесь Калладо я увидеть точно не ожидал. Замер как вкопанный и секунд пять, наверное, пытался понять, что именно здесь происходит. В какой-то момент стало невыносимо душно и мерзко. Все чувства и эмоции, родившиеся в этот момент, застыли комом в горле. Вот так тупо стоять и смотреть, как этот парень ловит приход в притоне. Без желания узнавать предысторию происходящего. С сожалением, что всё это время отсутствовал в городе. И принимая единственно верное решение, которое сейчас приходит в голову - забрать его отсюда.
- Мудак… - Я удивлён тому, что он меня узнаёт. От этого, в то же время, становится ещё более дерьмово.
- Спи. - Одним касанием я отправляю его в глубокий сон, не заботясь о том, что могу тем самым выдать себя.
- Джей, что происходит? - Джерри явно не понимает происходящего, но сейчас я даже не собираюсь объяснять. Лишь подхватываю парня поудобней и прусь в сторону машины.
- Я скоро вернусь и тогда тебе пиздец, Таунсенд.
За рулём курю одну за другой до самого дома, не в силах до конца понять и осознать происходящее, подавляя лишь бесконечный мат, который так и рвётся наружу. А потом дом. Меня не сильно заботит то, как отреагирует Карен, которая вернётся и застанет в нашей кровати обдолбанного наркошу. Но пока он спит, а спать он будет долго, я буду убивать. Джерри и всех тех, кто прикасался к нему. Всех, кто виновен в таком его состоянии. Перед выходом вливаю в себя хороший стакан виски и запечатываю дверь заклинанием, чтобы этот засранец не смог выйти в том случае, если проснётся раньше времени.

- Ну, нахуй так нахуй. - Всё, что я могу - пожать в ответ плечами. В целом весь этот разговор был некой формальностью, поскольку я уже ничего не ждал и ни на что не рассчитывал. Так, условно поддержать беседу. Подкинуть баблишка, если это потребуется. Но с этого дня однозначно можно было забыть про то, что между нами что-то было. Даже если это, как он выразился, быстрый перепихон. На самом деле за кадром было же больше, но теперь у меня точно не было ни малейшего желания о чём-либо говорить, что-либо объяснять и чем-либо делиться с ним. А ведь могло бы быть и так, пойди всё немного иным путём. Ну серьёзно, я со своей женой за прошедший год столько не трахался, сколько с ним. Он был первым за долгое время, кто не стал для меня одноразовым. И вот так тупо всё закончилось. На минорной ноте.
Докурив, я потушил сигарету в пепельнице и задумался над тем, что неплохо было бы что-нибудь выпить. Виски и кофе. Именно в такой последовательности. А потом вполне можно идти спать. Хотя, зная Карен, с огромной долей вероятности всё закончится на вискаре. Так хорошо, никаких эмоций, никаких чувств, всё ровно. Всё прекрасно. Ровно так, как и должно быть. Так, как было всегда. Ничего лишнего. Иногда психопатом быть весьма удобно: за этот вечер случилось сразу две херни, а меня это никак не беспокоит.
- Так, блядь, Карен, если и сейчас кофе не будет, а, нет, смотрите-ка. Удивительно. - По итогу, включив кофеварку, я достал из бара бутылку и отпил прямо из горла. Это на публике я эстет. А дома я пью из горла всё, что можно так пить и мне нормально. Тут меня никто и ни в чём не обвинит. А в окно я наблюдаю весьма занятную картину того, как моя жена о чём-то разговаривает с Калладо. Встретились два одиночества. Ещё не хватало того, чтобы они подружились. Ага, дорогая, может с ним ещё пойдёшь? Пожалеешь его, по головке погладишь, на коленках у себя спать уложишь. А потом переспишь с ним. Однако...да кого это ебёт? Не знаю, наверное мне просто нравилось ругаться с ней, потому что мы оба понимали, что если бы меня не устраивало текущее положение вещей, я бы очень быстро поменял всё так, как мне нужно. Пресёк бы её походы налево раз и навсегда.
Когда она возвращается домой, я сижу на столе и курю очередную сигарету, попивая виски и ожидая момента, пока кофе немного остынет.
- Ну как, нравится? Возьмёшь себе под крылышко? А то уж больно он разочарован в происходящем. - В моём голосе даже не читается насмешка, но это именно она. Сарказм абсолютно ровным тоном.
- Я тебе уже говорила о том, что ты мудак? Нам надо поговорить, Джей. И нет, это даже не про то, что ты притащил его домой. От тебя я уже давно ожидаю любой выходки, поэтому не удивлена. - Забавно, какой милой она может быть с окружающими и какой стервой со мной. Впрочем, если здраво рассудить, мы всегда были такими. Я никогда её не любил и даже не особо-то пытался вести себя с ней нормально. Ну, разве что в самом начале, когда мы только присматривались друг к другу.
- Ну и о чём ты хочешь поговорить? Я просто не вижу повода. Да, я его трахал. Более того, даже не раз. Но с наркоманами предпочитаю дел не иметь, так что развлечения закончились. - Я склоняю голову на бок, продолжая курить и потихоньку опустошать бутылки. Всё это даже забавно, если принять во внимание тот факт, что за этот вечер мы сказали друг другу больше слов, чем за прошлые две недели.
В ответ она тоже закуривает и наливает себе виски совсем немного, так, чтобы немного закрыть дно стакана, а затем усаживается напротив меня. Почти идиллическая картина.
- Вот скажи мне, Северайд, ты вообще способен видеть в людях что-то кроме оболочки и смотреть хоть немного глубже? Ты пытался разобраться в том, почему он в таком состоянии? И давай будем честными, если бы он не был тебе важен, ты бы не притащил его домой, мне можешь не врать.
- Я всё ещё не понимаю смысла данного разговора. Он ушёл, тема закрыта.
- Блядь, Джей. - Она вздыхает и устало потирает глаза, залпом опустошая стакан и наливая себе ещё. - Ты в курсе того, что у него есть сестра хотя бы? - Я понимаю, что она не ждёт от меня многого. Возможно следующим вопросом будет знаю ли я как его вообще зовут.
- Да. Более того, у меня с ней заключён контракт. Девочка пользуется популярностью.
- А, то есть про то, что у неё последняя стадия лейкемии и Иуда всеми силами пытается раздобыть деньги, ты не в курсе? Я не оправдываю то, как он это делает, но я могу его понять. Ты не хотел вообще узнать, как он пришёл ко всему этому? Или тебе проще было сделать удобные для тебя выводы? - А вот теперь я был удивлён. Даже тихо матерился. И как-то очень лихо в моей голове перестраивалась вся эта картина. То есть этот придурок, вместо того, чтобы позвонить мне, пошёл торговать задницей и сидеть на наркоте? Гениально. Но сейчас, после открытия новых фактов я должен был признать очевидные вещи. В частности то, что этот парень всё таки не так уж плох и готов положить себя на плаху ради сестры. Теперь в моей голове крутилось невообразимо много мыслей. Даром, что я всё ещё не испытывал особых эмоций.
- И сколько денег нужно? Или там уже бесполезно и я лишь зря пытаюсь думать о нём хорошо?
- Восемьдесят тысяч. И без гарантий. Может хоть раз не будешь мудаком и попытаешься помочь кому-то кроме себя?

Необходимое количество налички я нашёл буквально за пару звонков. Я не устраивал панику, не делал из всего этого цирк. И даже не хотел его оправдывать. Всё было слишком странно. Вечер был слишком странный. Хотя, быть может, всё это я делал не столько из желания помочь, сколько из тайного нежелания того, чтобы он продолжал заниматься всем этим дерьмом. Если честно, то я сейчас очень не хотел забивать голову всем ненужным. Мне было проще отрицать текущую реальность и находиться немного в своём мире.
Отобрав у Карен платок с его кровью, я поехал собирать деньги и искать этого придурка, которому гордость мешала идти простым путём. Хотя, если подумать, на его месте я бы тоже не стал себе звонить. В общем, где-то часа через полтора я уже подъезжал к его дому, потому что поиск показал, что он именно тут. Правда нашёл я его не сразу. Но в итоге, усевшись рядом, я поставил между нами ту самую бутылку и положил рядом с ним пухлый конверт, в котором было 150 тысяч. Какое-то время я просто молча сидел рядом и курил, не пытаясь с ним говорить. Думал о чём-то своём, иногда прихлёбывая из бутылки.
- Мне почему не позвонил? - Впервые за всё это время я посмотрел на него. Я не хотел обижать или задевать. Я не хотел покупать его или показывать своё превосходство. - Я понимаю, что я тот ещё мудак и тварь, но я тоже человек. Как бы я себя не вёл, я прекрасно понимаю, что она для тебя значит. И, пожалуйста, Иуда, давай без выебонов. Просто возьми деньги и больше не занимайся той хернёй, которой ты занимаешься. Нужно будет ещё - я дам ещё. Это не попытка тебя купить и не попытка показать своё превосходство. Не расценивай это как подачку. Да, Карен всё рассказала. И да, прости за то, что я даже не попытался разобраться в ситуации. - Я был абсолютно честен. Да, я не испытывал того сочувствия, не прозрел и не воспылал к нему чувствами. Нет, всей этой мишуры не было. Но я был готов ему помочь. Просто потому что мог. Просто потому, что хотя бы раз в жизни я мог быть не мудаком.

После того дня я понял, что мне определённо пора в отпуск, потому что я перестал понимать происходящее и мой мозг уже не в силах был оприходовать всю поступившую в него информацию, а затем разложить её по полочкам. Максимум, что я мог сделать - стараться не думать о Калладо. Наш с ним завтрак тогда прошёл вполне себе нормально, только почти без слов. В итоге он лёг спать, а если не хотел, то я всё равно ему с этим немного помог при помощи магии, а затем я свалил. В тот день я не ездил даже на работу. Просто сам проспал сутки с выключенным телефоном и даже не пытаясь о чём-либо разговаривать с Карен. Предпочёл не поднимать всю эту ситуацию и никак её не обсуждать. Мне просто это было не интересно и даже если бы разговор состоялся, всё бы свелось к тому, что да, я притащил его домой, дал ему денег и на этом всё. Да, трахал его. Нет, ничего не чувствую. Нет, я не пытаюсь врать. И всё же вру. Что-то чувствовал, но что - не понимал. Не хотел понимать. Не хотел признавать слишком уж очевидный факт, который для меня был чертовски неудобен. Господи, пожалуйста, можно я не влюбился? Можно у всего этого есть другое объяснение? Потому что если нет, то это пиздец. Нет, это не те детские страдания о неразделённой любви, когда тебя никто не понимает, а объект твоего воздыхания не обращает на тебя никакого внимания. Здесь просто другое. Здесь осознание того, что мы разные. Что это подобие отношений попросту не приведёт ни к чему хорошему. Да, отличный секс, тут нельзя поспорить. А кроме него - ничего. Объективно, даже если Искариот - гей, то ему нужен кто-то его возраста или чуть старше. Кто-то, кто не будет таким же мудаком, каким являюсь я.
С другой стороны, в голове крутилась иная мысль: а какая мне разница? Ну, даже если я сподоблюсь на какие-либо отношения с ним, что глобально изменится? Это если отбросить логичные мысли на тему того, что мы друг другу, в общем-то, не нужны. Просто нас же ничего не связывает кроме секса и того, что его сестра пока ещё вроде как числится моделью у меня в агентстве. Нелепица какая-то. Просто абсолютная нелепица, поскольку...да я даже не знаю. Просто вот так. Что, я приеду к нему и позову его на свидание? Выпить кофе и прогуляться в парке, пообщаться, а потом разойтись по своим делам? И что в итоге? Бред. Настолько бред, что каждый день я искал поводы и причины к нему НЕ ехать. Даже дома не появляться.
- Джей, а что с Калладо? Наши партнёры всё чаще спрашивают про неё, а я даже не знаю, что им ответить.
- Да ничего с Калладо. Лейкемия у неё, лечится. Выкарабкается или нет - понятия не имею. Скажи, что непредвиденные проблемы, ну или придумай что-нибудь, как ты умеешь. - Я валялся на диване у себя в кабинете и допивал пиво, глядя в потолок и докуривая очередную сигарету. В целом, надо сказать, что жизнь постепенно приходила к своему нормальному течению, если не зацикливаться на Иуде и не думать о том, что делать со всем этим дальше. Ничего не делать. Отстраниться и забыть. Не навязываться и заниматься работой.
- Блядь. А ты помощь свою предложить не хочешь? Или вообще вылечить её? Ты же можешь. - Роуз уселась в моё кресло и упёрлась локтем в стол, чтобы затем положить голову на руку и тяжело вздохнуть, раскачиваясь в кресле.
- Ну, братцу её я денег дал с лихвой. Он, кстати, оборотнем оказался. А ей вроде как не очень повезло. Не выкарабкается - не моя забота, если честно. - Я врал. Немного, но врал. Я думал о том, чтобы предложить помощь, но тогда это будет совсем уж дико. Или правильно. Но меня это не должно касаться. Вернее я бы очень не хотел, чтобы меня это как-то касалось.
- В смысле оборотнем?
- Ну вот так, обратился у меня на глазах после того, как я ему денег дал, а потом пошёл лес метить. Какую историю ты хочешь услышать? Если всё совсем хреново будет, обратит её и будут жить дальше.
- Ты такой добрый, я прямо даже слов найти не могу. Ладно, меня это не должно касаться. Я домой пошла и тебе советую.

Я уже ехал домой, когда Карен позвонила. Это вообще было странно, потому что звонила она мне не так уж и часто. В основном, конечно же, по делу, но этот вопрос меня просто выбил.
- Привет, ты сегодня дома-то будешь?
- Да, уже еду. А что, любовника выгнать не успеваешь? Буду минут через десять. У вас ещё есть время. - Усмехнувшись, я положил трубку и даже замедлился. Хотелось-то ехать совсем не домой. Даже не так. Куда угодно, только не домой. И не к Калладо. Всё только начало налаживаться и я пытался вновь привыкнуть к тому, что в моей жизни есть только работа и всяческие увеселительные мероприятия, на которых надо бухать и трахать всё, что оказывается в зоне видимости.

- Полотенце синее на крючке. Ну, ты знаешь.
- Да, я помню... - От абсурдности происходящего я едва не засмеялся в голос, рассматривая Иуду и отмечая, что выглядит он всё так же далеко не самым лучшим образом. - Привет. Тут просто полка рухнула, я заехал помочь...
- И как часто у меня в доме падают полки? - Я всё таки не сдержал усмешки. Но такой, беззлобной. Хотя тараканы в моей голове бегали в панике, потому что столкнуться у себя дома с ним - это последнее, чего я вообще ждал. - Теперь ты её трахаешь? - Снова усмешка, которая плавно перетекает в тихий смех.
- Так, мальчики, я убежала. Иуда, можно я взяла ключи от твоей машины? Пока-пока. - Карен молнией пронеслась между нами и я осознал происходящее только тогда, когда хлопнула входная дверь.
- Ладно, не парься. Кофе будешь? - Но на кухне я увидел уже стоящие две чашки, одна из которых была опустошена наполовину, а вторая, по всей видимости, принадлежала Иуде. Проигнорировав этот момент, я полез в шкаф и...- Вот же пизда бесполезная. - Достав мобильник, не удержался от того, чтобы отправить ей голосовое сообщение. - Карен, ты заебала. Почему кофе всегда кончается на мне? Купи, сука, ящик, бесполезное ты создание. - Тяжело вздохнув, я полез в холодильник и достал с нижней полки пиво. - А ты пей давай, остынет. - Усевшись со стороны окна, я подвинул к себе пепельницу и закурил, а затем открыл бутылку, старательно делая вид, что всё нормально. - Я тебя могу лишь поздравить, эта пизда тебя подставила. И, видимо, она хочет, чтобы мы с тобой о чём-то поговорили, но я не знаю о чём говорить, поэтому ты можешь рассказать, как у тебя дела и как там Эйда. Помощь ещё какая-нибудь нужна? - На какое-то время я замолкаю и в открытую изучаю его тело на предмет синяков и общей худобы. - И ради всего святого, Иуда, начни нормально есть, потому что даже во мне уже просыпается внутренняя бабушка, которая хочет тебе пирожочков напечь. Ты же оборотень, а да, кстати, спасибо за то, что голову мне не отгрыз. - Кажется, что я начал нервничать, потому что обычно я не говорю так много, если дело не касается работы. Более того, нормальным является ситуация наоборот, когда я не произношу вообще ни слова. - Ай, блядь, да хуй с ним. Всю эту неделю я искал поводы и причины не заезжать к тебе. Теперь как хочешь, так и живи с этой информацией. - Затянувшись, я сбрасываю лишний пепел и, выдохнув дым, делаю несколько глотков пива. - Видимо по её мнению мы должны сделать что-то с этой непонятной хернёй между нами, вот только у меня без вариантов. - И чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, а, вернее, упростить себе жизнь, я потушил сигарету, а затем полез в холодильник, откуда достал кусок мяса. - И, раз уж ты тут, бабушка Северайд голодным тебя не отпустит. Так что, какие мысли по поводу происходящего. Тебе есть, что мне сказать?

- Там таких ненавидящих целая очередь. Занимай место. - А вот я уже улыбаюсь, хотя говорю правду. Не он первый, не он последний. И я это прекрасно понимаю, потому что любить меня не за что. И поэтому его слова про любовь вызывают во мне недоумение. Я не сделал ровным счётом ничего хорошего, хотя я не собираюсь сейчас заниматься самоуничижением. Это вполне обыденный факт, суровые реалии, в которых его ненависть выглядит уместно и правильно. Но вот только не укладывается в моей голове, как можно любить и ненавидеть. Вероятно, точно так же, как я когда-то любил свою мать, которая всячески надо мной издевалась и держала меня на цепи, чтобы я никуда не сбежал. Но то была любовь безусловная. А потом я убил её. Поэтому, хотя бы чисто статистически, все люди, которых я любил, умирают от моей руки. Поэтому я не хочу любить его. Не знаю как. Не умею. Зато прекрасно знаю, что ничего хорошего это не принесёт. Поэтому я так надеюсь на то, что он будет бежать от меня как от огня и не оглядываться. Потому что тогда он сможет выжить. Потому что некоторые вещи должны жить только в наших головах. И его чувства ко мне точно так же должны жить только в его голове, чтобы это не убило его. Но я слышу очередные его слова и ненавижу себя за то, что мне не хватает смелости и безразличия для того, чтобы выставить его за дверь. Чтобы он смог жить дальше. Потому что даже любовь проходит. Рано или поздно, но проходит. И после неё разрушений остаётся ещё больше, чем после ненависти. Потому что она сжигает куда как сильнее, выжигает изнутри и оставляет в итоге пепелище, на котором уже вряд ли что-то сможет появиться.
- Дурак ты. - Беззлобно. Почти даже как-то обречённо. Но с вымученной улыбкой, с которой я легко целую его и навожу на его голове хаос, растрепав его волосы. - Хочешь взять тайм-аут? Без проблем. В конечном счёте я приму любое твоё решение. Но сейчас я хочу сразу озвучить один момент: если тебе надо будет выговориться, выпустить пар, просто выпить в тишине или нужна будет помощь - звони или приходи в любое время, хорошо? Просто вне формата. Но сейчас... - Вот сейчас я начинаю действительно смеяться, потому что так глупо и неуместно. Абсурдно. - Сейчас ты, засранец, поешь. Да и в целом, спать ещё рано, поэтому этот вечер мы можем провести как нормальные люди.
А дальше мы пытались играть в нормальных людей. Я занимался готовкой и попутно рассказывал о всяких разных вещах. Просто какие-то забавные и ни к чему не обязывающие истории. И слушал то, что рассказывал он. За пару часов кухня не раз тонула в громком и искреннем смехе. Вероятно, вот так могло быть изначально: нормально, без лишнего дерьма, время, которое два обычных человека проводят вместе. Хотя помимо всего этого я прекрасно понимал, что тонкой красной нитью через все разговоры проходит какое-то гнетущее состояние. Мы оба понимали, что утром всё это закончится. А я понимал, что кто-то из нас уйдёт раньше, чтобы не продолжать заниматься самообманом и изображать, будто всё хорошо и прекрасно.
Так странно было засыпать с ним в одной кровати. Просто находиться рядом. Без пошлости, без этого состояния похоти, которая заменяет всё остальное. Чувствовать его под боком, смотреть на часы, на которых ещё было часов одиннадцать вечера и понимать, что совсем скоро всё закончится. Испытывать жёсткое сожаление о том, что не встретил этого придурка раньше. Потому что тогда всё это могло быть обычным, нормальным и без примеси омерзительной обречённости. Слушать его тихое и ровное дыхание, а самому пялиться в потолок ещё пару часов, прежде чем провалиться в сон, с грустной улыбкой смотря на то, как он сам почти по хозяйски закидывает на меня ногу.
А потом проснуться в холодном поту, едва сдерживая крик, потому что снова тот же сон, в котором я вижу клыки своей матери и её чёрные глаза. Кошмар, который будет преследовать меня вечно. Аккуратно встать, стараясь не разбудить его. Уйти на кухню и там выпить стопку виски, а затем выкурить сигарету, пытаясь унять дрожь. И затем снова вернуться обратно, чтобы обнять его во сне и прижать к себе. Последние минуты странной магии, которая развеется как только прозвенит будильник.
И новый сон. Её клыки, её глаза, моя беспомощность. А затем картинка меняется. И вот, вместо её клыков я вижу уже клыки волка, его горящие глаза. И в этом сне волк зубами вырывает моё сердце. Смеётся надо мной. А затем кладёт моё сердце мне в руки и, обратившись человеком, уходит не оглядываясь. Вот только в этот раз, когда я просыпаюсь, Иуды уже нет рядом. На часах десять утра, а из кухни доносятся звуки кофеварки. И это не он. Я знаю, что Калладо уже нет в квартире. Скорее всего он ушёл ещё пару часов назад. Откинувшись обратно в кровать, я беру с тумбочки пачку и закуриваю сигарету, всё так же, уже почти по привычке, смотря в потолок.
- Кофе будешь? - Я поворачиваю голову и смотрю на Карен, которая стоит у двери, прислонившись к косяку и попивая свой кофе. По всей видимости, она даже не хочет поднимать тему вчерашнего вечера. Да и я не хочу. Не о чем говорить. Такая странная жизнь, где никто и никого не любит. Где все просто существуют рядом и делают вид, что всё нормально, что так и должно быть.
- Да, давай. Сейчас встану. - Она кивает и уходит на кухню. Чтобы через пару минут вернуться с растерянным взглядом.
- Нет, кажется, не будешь. Кофеварка приказала долго жить.
- Блядь, Карен... - Без злости. И даже со смехом. Сломанная кофеварка как аллюзия на всю мою жизнь.

- Угу. - Да, идиот. Самый распоследний идиот, который только лишь хочет верить в то, что всё у него под контролем. Что всё происходящее - не более, чем развлечение. Что нет у него чувств, что это просто секс без обязательств и, условно говоря, взаимовыгодный симбиоз. Что раз и навсегда можно будет в любой момент распрощаться, забыть и выкинуть из жизни. Идиот, потому что хочет в это верить. Потому что упорно не желает признавать очевидного. Потому что не сумел пройти мимо или просто уйти, вместо того, чтобы показательно снять кого-нибудь другого. И это тоже было бы полнейшим идиотизмом. Но я здесь. С ним. И я чертовски хочу этого. Хочу его. Хочу засыпать с ним как тогда и просыпаться с ним, а не в пустой постели. Я слишком многого хочу. И не знаю ответа на самый главный вопрос: для чего мне всё это? Для чего я ушёл в запой и сел на вещества, которые никогда раньше не принимал? Идиот. Подтверждаю и расписываюсь кровью. Идиот, который опустился до того, чтобы пьяным и под наркотой трахаться в туалете клуба. Вот он весь твой статус, Джей. Вот он, весь ты. Показал своё настоящее лицо. Сорвал чёртову маску и стал обычным человеком, который не способен более бороться со своими демонами. Сам продался этому пацану с потрохами и даже не заметил этого. Проиграл на собственном поле и, кажется, даже рад этому.
- Нечего там уже забирать. - Усмешка и очередной поцелуй в ответ. Жадный, жёсткий, нетерпеливый. И снова ложь. Парень, ты давно её забрал, только сам не догадываешься об этом. Забрал то, что было скрыто от посторонних глаз и никогда не выставлялось наружу. Дерзко и нагло присвоил, а я и не против вроде как. Вот только один вопрос: а что нам с этим делать? Я не знаю, для чего она мне была нужна. Зачем я хранил всё это долгие годы? А ты знаешь что с ней делать? Как ей распоряжаться? Ты уже меня уничтожил, а я лишь выстраиваю нужную мне картинку для того, чтобы ты не заметил и не знал, куда бить. Сам того не зная, ты пируешь на остатках моей собственной вселенной, ведь сейчас не осталось даже моей хвалёной гордости. И это то, почему я здесь. Потому что ничего больше не осталось. Джей Северайд закончился и виноват в этом только ты, а ты ни сном, ни духом. Если ты уйдёшь - после тебя не останется ничего. Лишь оболочка, которая будет существовать по инерции. И никто даже не узнает о том, что что-то принципиально поменялось, потому что визуально ничего не изменится. Не менялось никогда.
А затем паника. От того, что я перестал что-либо контролировать, оказавшись к нему спиной. Чёртов оборотень пользуется своей силой. А у меня...а у меня даже нет мысли о том, чтобы оказать сопротивление, хотя ведь могу. И как же забавно выходит, что мы поменялись с ним местами. И я тоже могу дать отпор и прекратить всё это, но хочу ли этого в действительности? Играю роль человека или всё же продаюсь с потрохами, лишь на словах пытаясь сопротивляться? Или же где-то в глубине души точно так же хочу почувствовать себя на его месте? Слабым и беспомощным? Или всё гораздо проще? Может я даже не продался, позволяя делать с собой всё, что ему захочется? Может быть я просто этого хочу? Дать ему сделать то, чего не делал ещё никто до него. Отдаться целиком и полностью. И снова врать, будто у меня не было других вариантов. Были, даже сейчас есть. Но я перестаю сопротивляться. Пользуйся, Калладо, ты ведь всё равно даже не поймёшь масштабов.
Нет сменяется на да. На похотливое да, которое означает, что всё, конец. Я проиграл в этой игре. Стоны и новые ощущения говорят о том, что мне не просто нравится, а о том, что я хочу большего. Ещё и ещё. Хочу его во всех смыслах этого слова. И двигаюсь в такт с ним, пытаясь цепляться пальцами за стену, не пытаясь быть тихим. Не изображая больше ничего. Вот к этому всё и шло с самого начала: этот парень трахает меня в кабинке клуба, а я только рад этому. Готов повторять этот момент снова и снова. И отдам за него душу ещё раз, если есть что отдавать. Жадно глотаю воздух и даже жалею о том, что не вижу сейчас его лица, не имею возможности кусать его губы до крови. И не хочу, чтобы всё это вообще когда-либо заканчивалось. Теряюсь от ощущений и, кажется, вообще никак не связан с этим миром, но прекрасно чувствую себя в моменте, где есть место только для нас двоих. А затем оргазм. Такой силы, что всё тело сводит. И вся магия момента рассыпается на его смехе. И вот уже я тоже натягиваю свои джинсы, прислоняясь спиной к стене, закуривая и пытаясь выровнять дыхание, что получается крайне плохо. Смотрю на него злым и тяжёлым взглядом, потому что меня почему-то вдруг раздражает его самодовольная ухмылка. Настолько, что хочется дать ему по роже. А затем попросить проделать тоже ещё пару-тройку раз. Ненавижу. И себя ненавижу за то, что мне это нравится. Не отвечаю на его слова и продолжаю молча курить, теперь уже смотря куда-то в потолок, шумно выдыхая. Пытаюсь примириться с реальностью. И, будто принимаю какое-то важное решение. В туалете клуба. Пьяный и под веществами, но сейчас, кажется, соображающий лучше, чем когда-либо в жизни. А затем как-то слишком поспешно выбрасываю сигарету в унитаз и оказываюсь перед ним, вжимая его в стенку этой чёртовой кабинки, чтобы затем впиться в его губы жёстким поцелуем. До крови. Жадно. Будто в этом моя жизнь.
- Если ты думаешь, что после этого я тебя куда-то отпущу, то хуй ты угадал, Искариот. Как минимум потому, что я хочу ещё. - И теперь уже я смеюсь. Непривычно звонко и весело. По-настоящему. А затем целую ещё раз, но уже не так. Уже вкладывая в этот поцелуй все свои чувства и эмоции. Нет, не отпущу. Если понадобится, то на цепь посажу. Мой и только мой.
- Домой поехали? Хочу проснуться с тобой в одной кровати, а не как в прошлый раз. Придурок. - А затем жест, который я никогда не совершал. Беру его за руку и переплетаю пальцы. Всё, парень, хрен ты куда денешься теперь.

Этой ночью я просыпался особенно часто. Даже не от кошмаров, хотя и от них тоже. Просто проверял, рядом ли Иуда, не сбежал ли, минут по десять молча лежал и смотрел на него, после чего вновь засыпал, обнимая его, чтобы вскоре проснуться снова. Ожидал подвоха, будто боялся проснуться в пустой кровати и понять, что всё это в очередной раз было просто ещё одной глупостью. И так до самого утра, когда силы уже просто закончились и я заснул без сновидений. Настолько крепко, что даже не услышал звонка его телефона. Проспал бы целую вечность, если бы не его голос, который сквозь сон казался каким-то нереальным, будто бы игра сознания, результат которой меня не порадует.
Но я открыл глаза, вернее сказать продрал с титаническими усилиями и первые секунды невероятно тормозил, пытаясь связаться с реальностью. Этот же тормозящий мозг и цеплял отдельные слова: Эйда, больница, отвези. Его взгляд, который не сулил ничего хорошего. Вероятно, что какие-то инстинкты и рефлексы сработали гораздо быстрее, чем я сам, но это даже было плюсом, потому что именно они заставили меня буквально выпрыгнуть из кровати и тут же напялить на себя первое, что попалось под руку. Этих же рефлексов было вполне достаточно для того, чтобы забив на всё и потянув его за собой, мчаться к машине, задав лишь один вопрос про адрес больницы. Всё это не делало настроения, но упрекнуть Иуду в том, что утро было испорчено, просто невозможно. Вместо этого я гоню в больницу, отмечая маленький прорыв в наших пока ещё недоотношениях: он попросил у меня помощи. Я не отказал, как не отказал бы и в любой из предыдущих разов. Как-то слишком внезапно это стало чем-то самим собой разумеющимся. Отвезти в больницу? Без проблем. Побыть рядом - не вопрос. Если потребуется свалить - сделаю и это без лишних слов и вопросов. Сейчас я разве что только не убеждал его в том, что всё будет хорошо, потому что мы оба достаточно понимаем этот мир, чтобы осознать, что это вообще не точно. Возможно, что не будет, потому что жизнь - та ещё сука, от неё не приходится ждать подарков, потому что слишком уж велик риск разочароваться и сломаться. Поэтому я просто гнал, стараясь не попасть в аварию.
Пустая палата и я на автомате беру его за руку, ожидая худшего. Стараюсь не смотреть ему в глаза, но примерно понимаю, какой ураган сейчас бушует в его сознании, сметая там всё на своём пути. Появившаяся медсестра заставила меня выдохнуть: значит, девчонка ещё жива и трагедии пока ещё не случилось. Значит, мы не опоздали. Тем не менее, всё это не так пугает, как реакция Иуды, который сползал по стене. Которого я пытался понимать. И у которого сейчас, кажется, начинался приступ панической атаки, с которым я ничего не мог сделать. Максимум, что было в моих силах - находиться рядом и сохранять ясное сознание в том числе и для того, чтобы не разводить здесь ещё большую панику. Мы находимся в больнице и моя главная задача здесь - не сделать только хуже, поэтому я просто не мешаю врачу делать свою работу. Ну, во всяком случае мне хотелось так думать, потому что в это время я сидел перед ним и молча пытался оттянуть на себя хотя бы часть его паршивого состояния для того, чтобы он здесь не помер раньше Эйды. То, что сейчас он, по всей видимости, ничего не соображал, мне было только на руку. Главное было дождаться лекарства и как только у него в руках очутился ингалятор, я сам оказываюсь на стуле напротив, пытаясь не подавать виду, что мне сейчас дерьмово и тяжело дышать. Я ведь никогда не сталкивался с такой магией, кроме как в теории. Никогда такое не делал, а потому слишком неожиданный для меня эффект всё это имело. А ведь это было только малой частью того, что испытывал он. Внутренне я даже усмехнулся тому, как без лишних мыслей принялся помогать. Не жертвуя собой, но никогда не делая такого ранее.
И так странно узнавать о нём нечто новое. Как-то на автомате сравнивать это со своим детством и понимать, что жизнь дерьмово отнеслась к каждому из нас: у него панические атаки и необходимость приёма определённых препаратов, у меня - ежедневные кошмары и поломанная психика. Сильно подозреваю, что я в это дерьмо добавил пару своих бочек той ситуацией. Ему повезло больше. Хотя бы просто по той причине, что рядом с ним кто-то был. Я же сидел в подвале годами, не знал, день или ночь на улице и мечтал сдохнуть, чем быть кормушкой для безумной вампирши. И я понимаю его стремление сделать для сестры всё, что только в его силах.
- Выкарабкается Эйда. - Я врал. Я откровенно врал, но наверняка сейчас именно это он хотел бы услышать. Что всё будет хорошо. Я же в свою очередь не стал ни сожалеть о его матери, ни обвинять его в идиотизме. Просто сел рядом, коснувшись его плеча своим. - Знаешь, я могу её понять. Да, тебе может не нравиться то, что она не хочет становиться другой и это её право. Дело не в гордости, Иуда. Дело в том, что это решение круто изменит её жизнь. Сложно объяснить это со стороны человека, но...не знаю, очень сложно жить с мыслью о том, что в любую секунду, если что-то пойдёт не так, ты убьёшь невинного человека, которому просто не посчастливится оказаться рядом. Не контролировать себя и каждый день бороться с собой. Потерять часть себя и стать чем-то другим. Да, ты, вероятно, прошёл через это, но ты уверен, что она сможет? Что она будет чувствовать счастливой? Эгоизм ведь никогда не приводит ни к чему хорошему, нам ли с тобой не знать? Поэтому лучшее, что ты сейчас можешь для неё сделать - принять её выбор и поддержать, а остальное от тебя уже никак не зависит.
Так странно было ему врать, изображать обычного человека. Но в некоторых моментах я всё же не лукавил - я бы тоже не захотел быть оборотнем. Предпочёл бы умереть, чем жить вот так. Мне и магом-то проблем было выше крыши, даже с учётом того, что я почти не пользовался больше своими силами, прибегая к ним не так уж и часто, предпочитая жить обычной жизнью, а оборотнем...не представляю даже. Я знаю, что могу помочь, но очень не хочу по одной простой причине: до тех пор, пока есть шанс того, что Эйда может выкарабкаться, я не полезу в те дебри чёрной магии, в которые не лез ни разу. Забрать жизнь - это одно, это крайне просто. Вдохнуть в кого-либо новую жизнь или поддержать старую - при всех моих возможностях и опыте, я трезво оцениваю свои силы и знаю, что два наиболее вероятных исхода - ничего не выйдет, либо я сам умру. И до тех пор, пока у него есть шанс её переубедить, я не буду рисковать попусту. При всех моих чувствах к нему, я остаюсь честным хотя бы сам себе. Я не герой и за каждый свой шаг в амплуа чёрного мага я плачу собственной жизнью.
- Я там на входе видел пару автоматов, скоро вернусь. - Я не герой, но я могу сделать то, что в моих силах. Автоматы - лишь повод скрыться из виду, чтобы не демонстрировать свои способности. Поцеловав его в макушку, я иду в сторону входа и, как только ухожу достаточно далеко, всё же взываю к магии, чувствуя, как в этот раз она приветливо откликается. Знает, тварь, что я заплачу свою цену. Всё же своей жизнью. Обменяю какую-то её часть на то, чтобы его сестре стало легче. Это требует сил, но это не так уж и сложно, в сущности. Вытащить человека, стоящего одной ногой в могиле и помочь ему выбраться оттуда - несколько разные вещи в рамках магии. И через пару минут я сам сгибаюсь пополам, чтобы затем вытереть кровь из носа. Сейчас мне слишком дерьмово, но девчонке это должно дать шанс. Не слишком явный, но всё же. Невероятно омерзительно пропускать такие вещи через себя и при этом расплачиваться за всё годами своей жизни. Вот так просто я делаю всё это ради него, будто мы друг другу не посторонние люди. А может это просто шанс хоть что-то в этой жизни сделать правильно. Подумать хоть раз не только о себе.
- Тем, что ты будешь здесь тупо сидеть, ты не поможешь ни себе, ни ей. Поэтому вот тебе кофе, холодная вода и пара снеков, потому что слушать урчание твоего желудка просто невыносимо. - С улыбкой я вновь сажусь рядом, вручая ему всё, что достал в этих автоматах и отхлёбывая из своего стакана, пытаясь скрыть общую бледность и дрожащие руки. Да и в целом это паршивое состояние. Пятнадцать минут с момента моего ухода и до момента моего возвращения мне самому показались целой вечностью, но они были мне нужны для того, чтобы самому устоять на ногах и не свалиться прямо в коридоре. - Если тебе интересно, то я даже школу не закончил. Не помню, сколько закончил классов, до того момента, когда всё пошло куда-то не туда. Пока моя бабушка была жива, жизнь ещё была вполне сносной, а потом стало очень не очень. - Пока я не был готов рассказывать всё, но чем-то из своей той жизни я вполне мог поделиться для того, чтобы отвлечь его внимание. Но это и не потребовалось, так как в коридоре замаячил врач. Складывалось ощущение, будто я жду хороших новостей даже больше самого Иуды.

Что со мной не так? Отличный вопрос. Вот только ответ на него практически очевиден при условии того, что Иуда знал бы обо мне всё. Но он видит только то, что видит. Не знает ничего о моём прошлом, видимо ещё не очень осознаёт, что я не только мудак, но ещё и психопат, который в тот вечер спас ему жизнь только потому, что не хотел лишних проблем с законом и репутацией. В ином случае мне было бы всё равно, потому что тогда я был зол на него, тогда мне не было до него никакого дела. Забыл бы, растёр и не вспоминал больше никогда, не приключись та херня с тачкой, а потом с избиением. Да, ещё в той ситуации, когда он оказал мне помощь в первый раз, я что-то осознал и переосмыслил. Тогда я начал ломаться. И когда я сломался в первый раз, это понесло за собой весьма печальные для его психики последствия. А всё потому, что я, сюрприз, психопат. За это можно сказать огромное спасибо моей ныне мёртвой мамаше, которая мало того, что оставила после себя ночные кошмары и ворох психических отклонений и травм, так ещё и сформировала в одно лицо моё отношение к вампирам, коих я умертвил достаточно много. А сейчас я был зол и раздражён, что сказалось на этой ситуации далеко не самым лучшим образом, так что в принципе можно было мне сказать спасибо за то, что я не убил Карен прямо на месте, если принять во внимание тот факт, что я никогда не дорожил ей, в общем-то. Голый расчёт, потребительские отношения, отсутствие всяческого взаимопонимания и желания общаться. А теперь она ещё и вампир, так что всё, что бесило меня в ней, теперь было помножено ещё и на этот не очень чудесный факт. И нет, я не очень-то сожалел о том, что сделал. Вернее совсем не сожалел.
Я, конечно, догадывался о том, что, быть может, поступил неправильно, но такого развития ситуации в виде удара в челюсть я как-то не предвидел. Впрочем, промолчал, лишь потирая место удара и стараясь не смотреть на него со злостью. В его системе координат этой жизни я определённо заслужил то, что заслужил и я даже не вижу смысла пытаться восстанавливать справедливость, потому что мы живём несколько в разных плоскостях. Но один момент мимо моего сознания не прошёл: будь на месте Иуды кто-нибудь другой, то сейчас вместо человека передо мной осталась бы горка пепла. Ему я такое простил. Как и то, что он трахнул меня в туалете. Но это я скорее позволил. А вот такие вещи обычно не прощаю. К тому же я делаю скидку на то, что он сейчас и так на взводе, поскольку его сестре осталось жить меньше суток. Он сейчас может хоть город разнести, я ему даже слова не скажу. Но я слушал его и понимал лишь одно: каждый из нас видел ситуацию ровно так, как хотел её видеть. Может со стороны ему действительно было виднее, а может он просто хотел верить в лучшее во мне и Карен, особенно если учесть то, что он с ней успел подружиться. Это несколько задевало и давало понять, что в случае каких-то проблем между нами, есть вероятность того, что он встанет на её сторону.
- Всё сказал? - Я не собирался разыгрывать скандал и превращать произошедшее в трагедию локального масштаба. Но я услышал его. Понимал, что есть призрачный вариант того, что он мог представить себя на её месте. И да, в таком контексте этот инцидент выглядел весьма неприятно. Скорее даже омерзительно. Но поделать с этим я уже ничего не мог, что сделано - то сделано. Но если подумать...парень, приглядись. Чего ты ждал ещё после того, как я психанул и изнасиловал тебя просто потому, что не знал, что с тобой делать и как найти общий язык? Все эти его слова...чёрт, я не хотел делать ему больно после того, как наворотил дел один раз. Я пытался исправляться, пытался быть нормальным хотя бы рядом с ним, но некоторые вещи во мне не исправить. Но в итоге я беру его за руку. Отвечаю на его поцелуй, но точно так же. Без какого-либо сексуального подтекста. Карен на данный момент - это самая меньшая из проблем.
- Ведьма. И парень, который держал тот притон, тоже был в моём ковене. - Я обнимаю его одной рукой, а второй набираю номер Роуз, которая поднимает трубку спустя всего два гудка. - Моя жена, которая, по всей видимости, теперь твоя любовница, стала вампиром. Поздравляю, теперь это твоё дерьмо. Приезжай ко мне домой, делай ей кольцо и успокаивай. У меня сейчас есть дела важнее. - Я даже не дал ей хоть слово вставить. И обсуждать это тоже не собирался. Слишком на нервах был, слишком голова занята была другими вещами.
- Поехали. - Легко коснулся губами его виска и взял его за руку. Вот, в общем-то, всё, что я могу сейчас сделать. Просто быть рядом. Всё, большее пока не в моих силах. И ехать обратно побыстрее, куря очередную сигарету. В итоге не выдерживаю и нарушаю тишину сам.
- Есть один момент, о котором предпочитаю не распространяться. Моё первое воспоминание - это клыки матери и её горящие глаза. Мне тогда вроде ещё даже трёх лет не было. С тех пор уже больше сорока лет каждую ночь меня преследует один и тот же кошмар. А потом я шесть лет просидел на цепи в подвале, исполняя роль её личной кормушки, каждый день мечтая сдохнуть. Просто если ты надеешься на то, что я буду нормальным - зря. Нормальным я уже никогда не стану, моей психике пиздец настал ещё тогда.
Я не ждал ответа на это. И уж тем более не хотел того, чтобы меня жалели. Просто поделился самой большой тайной, как он со мной тогда, когда впервые обратился. Вот теперь, Иуда, ты знаешь настоящего Джея Северайда. Не мажора с кучей бабла, а обычного психопата с собственной драмой за плечами. Впрочем, вряд ли это будет его волновать. Я знаю, что все его мысли сейчас только о сестре, потому что концовка неминуема. Весьма прозрачна и полностью предсказуема, если, конечно, Эйда на пороге смерти не согласится на какой-либо из предложенных вариантов.
Все мы смертны, все мы знаем, что наши близкие тоже смертны. Нас успокаивает только тот самый элемент внезапности, который просто обрывает всё разом. Но когда ты точно знаешь, когда умрёт твой любимый человек...я даже не могу представить, насколько это тяжело и сложно. Не могу представить, как это сломает его. Не могу даже предположить, что с ним после этого станет, найдётся ли в его новой жизни место для меня и смогу ли я его хоть как-то вытащить из этого всего. Ответ очевиден: вряд ли.
- Если хочешь, я могу подождать пока в коридоре. - Мы стоим у её палаты и я даже не хочу скрывать того факта, что психологически мне тоже крайне тяжело. Сейчас я даже приблизительно не имею понятия о том, как мне правильно поступить. Пойти туда с ним или дать им время поговорить. Очень странное ощущение безысходности, ужаса и какой-то собственной неуместности. Настолько омерзительное, что даже у меня щемит где-то внутри. Если откровенно, то всё, что я делаю - только для того, чтобы не потерять его.

Всё так глупо и бессмысленно. Столько трепыханий и всё оказалось напрасно. Разбилось о принципиальность, которая сломала в конечном счёте как минимум одну жизнь. Жизнь самого родного ей человека. Так глупо. Так трагично. Бездарно утраченная жизнь ради того, чтобы на пороге остаться собой. Возможно, что оно и правильно. Но так, чёрт подери, эгоистично. И я бы хотел сказать ему о том, что сделал всё, что только смог. Вот только не сделал. Зачем-то послушал. Не настоял на своём и не сделал ровным счётом ничего, кроме того, чтобы хоть как-то облегчить её страдания на пороге смерти, пытаясь забрать её боль по максимуму и, кажется, умирая вместе с ней. Возможно, что это пугало бы меня, но я через многое прошёл, это просто было чертовски больно, но не более того. И всё же, возможно, сделал даже больше, чем мог, дав им напоследок провести время вместе. Не дав ей умереть раньше времени.
Но каким бы сильным магом я не был, даже у меня есть пределы. Возможно, сыграли эмоции. Возможно - отсутствие практики в таких делах. И усталость, куда же без неё. Полное физическое истощение, которое валит с ног и вырубает. Я даже и не понял, как провалился в сон. Не знаю, сколько времени прошло, как долго я спал. Не помню, когда меня выключило. Но эта темнота была будто спасительной, потому что ещё самую малость и меня бы тоже не стало. А потом проснулся. Не от лишнего шума или чего-то ещё. Нет, от звенящей тишины. И ещё не открыв глаза знал, что всё кончено. Тело Эйды без признаков жизни. Иуды нет. И лишь в руке кулон, который был на нём. Печально и слишком драматично закончилась история, которая толком и не началась. А я с минуту лежал и смотрел в потолок, ощущая внутри какую-то странную пустоту и обречённость. Горечь от того, что всё вышло именно так. Посмотрел на девушку в последний раз и вышел из палаты, уведомив медсестру о том, что тело можно уносить. Все формальности касательно похорон решаться будут со мной, но уже не сегодня. Завтра. Сейчас я ощущал себя в достаточной степени паршиво для того, чтобы не иметь ни малейшего желания более общаться.
Неспешная поездка домой в полной тишине. Куча выкуренных сигарет и состояние близкое к срыву. И такое странное чувство, будто ничего уже не нужно и мир совершенно другой. Бессмысленный. А дома Карен и Роуз. О чём-то беседуют, Карен уже успокоилась. Да, с ней надо поговорить, но не сейчас. Сейчас меня интересует только бутылка бурбона в баре и пепельница, подхватив которые я молча ухожу в спальню, где глушу прямо из горла.
- Джей, мне нужна твоя помощь. - Я не знаю, через сколько голос Роуз разрывает тишину. Или не было тихо вовсе, просто я был слишком отстранён от происходящего. - Сделаешь Карен кольцо? Я не делала никогда.
- Ок. - Протягиваю руку для того, чтобы забрать пресловутую безделушку и через пару минут отдать обратно.
- Всё нормально?
- Да. Нет. Не знаю. Калладо мертва, Иуда убежал. Моя жена стала вампиром. А я попытался спасти человека и не смог. Не знаю, Роуз. Завтра тебе надо будет оповестить всех об этом, а я до конца недели постараюсь уладить все дела и отойду от этого на какое-то время. Устал и не понимаю, что делать дальше.

Утро выдалось странным. Сумбурным и каким-то серым. С лёгким налётом безразличия ко всему происходящему. В доме было пусто, видимо Роуз забрала Карен к себе. И минут сорок я просто смотрел в потолок, не думая ни о чём. А к обеду были улажены все нюансы похорон, которые состоялись этим же вечером. Кладбище рядом с лесом. Я знал, что даже в образе волка Иуда захочет проститься в последний раз. Я, пастор, гроб и незримый наблюдатель, которого я чувствовал затылком. И скромное надгробие с именем, датами рождения и смерти, а так же почти банальной, но всё же актуальной надписью: мы живы до тех пор, пока жива память о нас. И когда гроб опустился в землю, всё закончилось окончательно. Будто бы завершённая книга. Я не стал навязываться и искать общения с Иудой. Лишь тактично ушёл не оборачиваясь, понимая, что ему нужно время. И что я дам ему его столько, сколько потребуется. Его присутствие ощущалось непривычной тяжестью украшения на шее под футболкой, которое он мне оставил. Вещь, которая как-то слишком быстро и внезапно стала очень личной. Очень важной. А затем долгие разговоры дома с женой. Слишком многое приходилось объяснять и рассказывать. В том числе и историю про своё детство. И апатия, уничтожающая всё, проникшая под кожу и разлившаяся по венам.
А новый день стал почти обычным. Забитым до отказа работой без отвлечения на что-либо вокруг. Максимум собранности. Минимум окружающего мира и посторонних контактов. Так и пролетела почти неделя, по итогу которой я передал все дела помощнице и, собрав большую часть необходимых вещей, переехал в дом Калладо. За пару дней привёл его в порядок, оставив нетронутой комнату Эйды, а по вечерам сидел на крыльце и глушил виски, смотря в лес и наблюдая на карте за перемещениями Иуды. Будто боялся того, что и он тоже исчезнет. Смотрел за тем, как он приближался, но не показывался мне на глаза. Сначала ждал, а потом понял, что лучше отойти в сторону и тактично уйти на время, дав побыть ему здесь в одиночестве. Лишь оставлял ему горячей еды на крыльце перед уходом. И в такие вечера общался с женой. Помогал освоиться, привыкнуть. Забавно, но мы даже здорово с ней сдружились за это время. А мир стал чуточку более понятным и стабильным. Земля под ногами перестала сыпаться и засасывать в свою пучину. Так и прошло примерно полторы недели, до тех пор, пока я не осознал, что скучаю по Иуде. Подгадал момент, когда он дома и вернулся будто бы внезапно.
- Я скучаю, парень. - Слишком странно разговаривать с волком, который тебе не ответит. Радовало лишь то, что он не пытался убежать, но не очень-то и реагировал на меня. Так что я просто вновь оказался на крыльце и закурил. - Карен более-менее освоилась. Уже почти не страшно оставлять её без присмотра. - Даже почти рассмеялся, когда понял, что на это он отреагировал. И затем долго рассказывал о том, что произошло за это время, всеми силами цепляясь за возможность быть рядом. Но это был единственный вечер, когда я смог его застать. Всё остальное время он не приходил, а если и приходил, то явно в то время, когда я спал. И так прошла ещё неделя. Днём я общался с ней, а вечером ждал его, но всё бессмысленно. Почти даже перестал следить за его передвижениями, но всё же проявлял беспокойство и надежду на то, что он ещё в этом мире. А в один из вечеров, когда я уже собирался уходить, его морда замаячила среди деревьев.
- Ну, здравствуй, волчонок. Я всё ещё по тебе скучаю. Карен передавала тебе привет и надеется на то, что ты сможешь вернуться к нам.

Вы никогда не пытались уместить вечность в кармане? Потому что мне кажется, что в темноте именно этим я и занимался, не в силах понять, где я, кто я и сколько времени прошло. Может прошла секунда, а может и несколько лет, об этом я не имел ни малейшего понятия. Но, чёрт возьми, я никогда ещё не ощущал такого спокойствия. Или смирения. От осознания того, что вряд ли я отсюда смогу выбраться. Здесь нет ничего, даже того пресловутого инстинкта выживания, заставляющего тебя бежать куда угодно, лишь бы спастись. Просто темнота и спокойствие. Умиротворение. Отсутствие всяческих проблем. И лишь отличная возможность подумать о том, как я жил. Вспомнить все моменты, отложившиеся в памяти. Те эмоции, когда была жива бабушка. Её слова о том, что я могу стать отличным магом. Мог бы, но не получилось. Я даже человеком хорошим не стал. Сейчас-то я понимаю, что вся моя жизнь после убийства матери - по сути представляет собой осознанный выбор. Жестокость порождает жестокость. Её насилие сделало из меня безжалостного зверя, который в итоге ни во что не ставил других и жил только для себя. И вот к чему это привело. Хотя...наверное, будь всё чуть иначе, если бы я так же встретился с Иудой, я бы без сомнений сделал всё это ещё раз. Попытался бы вытащить его сестру с того света. Пускай всё это и привело к тому, что я нахожусь здесь, но я определённо не жалею о том, что сделал. Жалею только о том, что не смог выбраться сам, когда надо было это делать. Пошёл на поводу у своего упорства и вот результат. Прости, парень, мне жаль, что я оставил тебя одного. Я не справился.
А потом я услышал голоса. Где-то далеко, как будто находился под водой. Не очень мог разобрать, что именно говорят, но по интонациям понимал, что где-то рядом Карен и Роуз. И множество других людей. Возможно, что моё тело ещё живо. Возможно, что я нахожусь в коме. Этот вариант меня бы устроил. Возможно, что мне хватит сил найти дорогу домой и выбраться отсюда. Забавно, как в долю секунды появляется какая-то надежда на спасение.
- Вернись ко мне. Вернись. Пожалуйста. Я не выдержу. - Я слышу новый голос. Его голос. Тот, который заставляет встрепетнуться и оглядываться во Тьме, в попытках понять, откуда он исходит. И всё же незримо я улыбаюсь. Он вернулся. Он снова человек. И теперь я начинаю ненавидеть себя за то, что вновь сделал ему больно. Теперь у меня хотя бы есть повод вернуться. Спасибо.
Я слышал его голос и продолжал блуждать. Пытался идти на него, но он раздавался будто бы со всех сторон. А потом затихал и я оставался на месте. Я пытался выбраться, но всё бесполезно. У меня попросту не было на это сил. Неоткуда было их брать. Но во тьме я жил только его голосом. Иногда к нему примешивался голос Карен. Кажется, они даже спорили о чём-то. Не удивлюсь, если она пыталась возвать к его голосу разума и попытаться, например, накормить его или отправить спать. Забавно. Он так близко ко мне, но в то же время бесконечно далеко, потому что эта пустота явно не выпустит просто так. Возможно, если бы я ощущал собственное тело, мне было бы гораздо проще, но нет, в этой темноте было только моё сознание. Это сводило с ума. Это злило. И это повергало в отчаянье, потому что у меня не получалось. Поэтому я разговаривал с ним. Знал, конечно, что в реальности я не произношу ни звука и даже не двигаюсь, но я разговаривал. Обо всякой ерунде. Просто чтобы не свихнуться здесь окончательно. Делился своими наблюдениями, вспоминал какие-то смешные штуки, читал ему те немногие стихи, которые запомнил. Всё для того, чтобы создать иллюзию своей жизнедеятельности. Для того, чтобы хотя бы было за что цепляться. И, кажется, за всё это время, с того момента, когда я услышал его голос, я говорил больше, чем за всю свою жизнь.
Иногда он затихал и для себя я старался отмечать периодичность, условно привязав это ко времени суток. Это было бы проще, если бы время здесь шло привычным образом. Но от каждой его фразы до следующей здесь всё так же проходила очередная вечность. Просто иногда он говорил чуть чаще. А я в это время искал способы выбраться. Всё, что только приходило на ум. Проблема была в том, что мало чего можно было придумать. Это серьёзно угнетало, но я упорно цеплялся за то, что Иуда всё это время, вероятно, находился рядом. Всё это время я упорно шёл на его голос. И понял, что не важно в какую сторону идти, если он всюду. Надо просто идти вперёд. Я шёл вечность и ещё немного. Не преодолел и сантиметра, но в то же время проходил тысячи километров. Всё ради того, чтобы оказаться рядом с ним. Почувствовать его. Посмотреть ему в глаза и поцеловать. Взять его за руку и извиниться за то, что из-за меня ему снова паршиво. Он бы только знал, сколько раз я это делал за то время, что нахожусь здесь. А ещё я знал о том, что если я смогу выбраться, то прежней жизни уже не будет. Я не хотел иметь к ней больше никакого отношения. Бросить всё и уехать куда-нибудь подальше. Всегда хотел с утра выходить из бунгало, например и окунаться в океан. Не думать о проблемах и просто жить. И теперь я хочу, чтобы он был рядом со мной.
А затем уцепился. Не знаю за что, но уцепился. И осознал, что сейчас у меня есть силы. Будто бы понимал, что нужно делать. И понимал, что смогу выбраться только в одном случае - отдав всё, что у меня есть. Во всяком случае, это было единственным вариантом, который я видел. Сумел обменять всё, что у меня было на тот самый толчок, давший мне возможность оказаться в реальном мире. Посмотреть на спящего рядом парня, заметно исхудавшего и улыбнуться. Обнять и прижать к себе, с трудом справляясь с собственными мышцами. Смотреть на него измотанного и спящего и гладить его по волосам. Понимать, что потеряв все силы ради того, чтобы выбраться, наверное впервые в жизни по-настоящему стал самим собой.
- Я люблю тебя, Иуда. - Тихо на ухо. С улыбкой. Чистую правду.