Среди прочего, чем меня научила жизнь, так это тому, что не стоит лезть в чужую душу. Особенно, если тебя туда не приглашали. Это странное желание людей, забраться как можно глубже и разворошить это осиное гнездо, невзирая на последствия. Единственный случай, когда это оправдано - это когда тебе за такие вещи платят деньги. Ну вот точно так же, как я плачу Гектору, чтобы он вытаскивал из меня максимум информации и выворачивал мою душу наизнанку лишь бы всё это помогло. Я сознательно шёл на это. При всём этом сам я к нему в душу лезть не считал нужным. А зачем? Ради голого интереса? Ну то есть здесь просто подвернулся случай и я спросил. Если бы Крамер ушёл от ответа, я бы принял это как должное и внутри головы поставил бы галочку, что в эту тему лучше не лезть. Такие вещи не всем приятно обсуждать всё таки. Но я не думал о том, что мой вопрос может вызвать такую реакцию, которая заставляет тебя начать ёрзать на своём месте и чувствовать себя максимально неловко и неудобно. Более того, мне банально захотелось отмотать время назад и не спрашивать. Слишком тупо как-то вышло. Но всё же меня изрядно удивило то, что он дал ответ на этот вопрос.
Василиск. Так много вопросов и так мало ответов. Максимум, что я могу сейчас сделать - не задавать больше вопросов. Хотя мне стало ещё интересней: тот огромный змей из Гарри Поттера или что-то непонятное? Но нельзя спрашивать. Впрочем, немного спасает то, что в нужные моменты мой интерес не отражается на моём лице. Иногда это здорово выручает. Если Гектор захочет рассказать больше - расскажет. А на нет - мы все знаем финал.
- Или Том с “авадой”.
Я смеюсь вместе с ним. Ну да, это всё действительно смешно, но в большей степени смех банально помогает немного разрядить неудобную обстановку. Золотое правило жизни: в любой непонятной ситуации своди всё к шутке. И обладай быстрыми ногами.
И если я думал о том, что на этом мои провалы закончились, то я сильно ошибался. После ответа про семью мне вообще хотелось встать и уйти, чтобы больше не задавать тупых и неудобных вопросов. Мне кажется, ещё один такой и я просто вылечу из этого кабинета пинком под зад. Тем не менее, если отбросить всю неловкость ситуации, это позволяет несколько иначе посмотреть на Гектора. Под другим углом. Узнать, что у него была семья. Что он не очень-то и жалует свою истинную сущность. А судя по улыбке, возможно, хотя я не берусь предполагать наверняка, в этом браке было нечто такое, что даже спустя время позволяет вот так улыбаться. Я ведь тоже иногда так улыбаюсь, вспоминая какие-то моменты. Те дни, когда всё было идеально. Когда просто было чему улыбаться. Но, опять же, дальше я не полезу. Здесь этим профессионально занимается Гектор. И это я у него на приёме, а не он у меня.
Он говорит мне про то, что всё в моей голове и меня, вот ещё самую капельку добавить, разберёт дикий ржач. Не смех, именно ржач. Бинго! Как раз таки из-за этого и происходят почти все мои проблемы. Но это не так уж смешно, на самом деле. Хотя человека и отличает та самая способность к самоиронии. Выжить в этом мире без юмора невероятно сложно. Можно умом тронуться. Вот такой злободневный каламбур.
- Знаешь, мне кажется, что этот мир уже давно мёртв. Я не спорю, люди достойны спасения, достойны хорошей жизни и того, чтобы быть счастливыми. Но таких ведь меньшая часть. И мы к ним уж точно не относимся.
На самом деле меня часто мучает всего один вопрос: за что я борюсь? Ну, точнее делаю вид, наверное. За идиотов, которые не хотят жить иначе? За паразитов? За идейных диллетантов, которые не понимают, чего они хотят? И всё же среди них есть довольно приличное количество тех, кто не может выбраться. Или тех, кто борется за правильные вещи. Глупо жаловаться, на самом деле. У нас с Гектором есть какие-то варианты. Мы всё же имеем возможность делать то, что нам нравится. И даже при всём количестве дерьма, которое происходит в нашей жизни, мы куда как счастливее большинства. Возможно, что каждый по отдельности заслуживает чего-то лучшего. Но весь мир в совокупности - нет. Почему же я тогда не вступил в ряды экстремистов? Есть как минимум одно большое противоречие: все сказки и чудеса порождены верой людей. Мало что отличимо от магии до тех пор, пока этому нет логического объяснения. Поэтому все мы являемся лишь жалкими производными от людских фантазий. Здорово, правда? Представить на секунду, что все перестанут верить в сказки и что тогда? Что с нами станет? Забавно, что вера людей в нечто необъяснимое порождает чудовищ, которые способны не утруждаясь выкашивать толпы.
А что же до отговорок, то отсутствие времени - это действительно тупая отмазка. При желании, я найду столько времени, сколько мне потребуется. Если я просто откажусь от чего-то, то у меня освободится просто колоссальное его количество. Столько, что мне можно будет позавидовать. Но я не хочу. Как раз из-за проблем с головой. Смысл опять пытаться сделать себя счастливым и всё время врать, каждый раз вставая посреди ночи на перекур просто потому, что тебя сковывает страх, что твой обман раскроется и всё снова полетит к чертям?
- А идея с сеансами в баре мне даже нравится.
Разумеется, я отшучиваюсь. Нет, идея проводить разговоры за пивом или чем покрепче мне, в принципе, нравится. Единственный нюанс, который меня беспокоит - наличие посторонних людей и слишком много шума. Но вообще это забавно, что Гектор так обо мне беспокоится. Да, скорее всего он многое делает из того, чего врачу делать лучше бы не стоило. Но вот после того как Крамер предложил сходить в бар вместе, я даже как-то удивился. Но я человек простой, мне говорят забить - я забиваю. Или делаю вид, что забил.
Не то что бы я мнил себя кем-то, кем я не являюсь, но мне показалось, что Гектор имел в виду именно то, о чём я сейчас подумал. Во избежание возможного конфуза стоило бы уточнить, что именно он имеет в виду, но я за сегодня задал уже достаточно тупых вопросов. Очень неловко выходит.
- А это нормально, что мой психолог после разговора со мной закурил? Я надеюсь, что тебе после этого самому не надо будет к нему идти.
Я снова перевожу всё в шутку. Так проще. Но когда твой психолог, который, как правило, не имеет привычки курить на ваших сеансах, берёт у тебя сигарету и закуривает вместе с тобой, это уже немножечко перебор. Нет, я не против того, чтобы он курил, но, видимо, новость о моей болезни его сильно ошарашила. Ну да, такие вещи обычно не валятся на голову сразу. Надо было его как-то подготовить, а потом уже подвести к этому разговору, а не просто дать ему эту информацию, чтобы он делал с ней всё, что захочет.
Я наблюдал за тем, как он что-то пишет, а потом с удивлением посмотрел на список препаратов. Оказывается, что даже так можно? Но я был сейчас дико благодарен ему. Наверное это даже отчётливо читалось в моём взгляде. Как собака, которую спасли от неминуемой гибели. Но если это поможет...боже, хоть бы это помогло. Я внимательно слушал его и запоминал всё, что он скажет. Хотя, не буду врать, у меня тут же возникла идея увеличить дозу раза в два. Не знаю, что оно мне даст и как отразится на мне, но наверное я уже слишком устал от всего этого. Я слишком сильно хочу жить нормально, без этого дерьма. Хочу остановиться на месте хотя бы на минуту и не думать, чем мне нужно заняться, чтобы отвлечься. Я хочу попытаться жить нормально.
И это странно, наблюдать за тем, как он присаживается передо мной. Будто родитель, который объясняет своему ребёнку какую-то очевидную вещь. Странно, всё просто слишком странно. Психолог не должен говорить вот так о том, что в этом нет моей вины. Нет, не то. Он не должен говорить об этом вот ТАК! Едва ли не держа меня за руку и не обнимая. Однако, меня уже вряд ли что-то удивит. Наши сеансы и без того иногда походят на кухонные посиделки под вискарь до поздней ночи. Может быть я по этой причине к нему хожу? Чувствовать себя не пациентом, а кем-то другим? Крамер ведь умеет сделать так, что я не ощущаю себя на приёме у врача. И для меня, человека, которому невероятно сложно признаться во всём этом даже себе, это многого стоит. Я знаю, что я болен. Я знаю, что мне нужна помощь. Но мне чертовски тяжело её просить. Потому что всё это будет означать то, что ты подписался под диагнозом и полностью с ним согласен. Это будто бы ломает последний барьер между тобой и болезнью. И всё, с этого момента ты уже не можешь вернуть всё так, как было раньше.
- Я так скажу, если я хотя бы раз смогу уснуть, не изматывая себя до состояния, когда я просто валюсь с ног, это уже будет большим счастьем для меня. Да, может быть шиза не делает меня хуже, но именно она вносит свои коррективы в мою жизнь. Хотя, например, у голосов я иногда ворую шутки для эфира.
Я снова смеюсь. Будто признаюсь в каком-то маленьком, совсем незначительном преступлении, которое совершил ещё будучи ребёнком и теперь мне это кажется лишь смешной мелочью. Но мне будто дышать проще стало. Хоть кто-то знает, хоть с кем-то можно об этом поговорить и не бояться того, что это окажется за пределами кабинета.
А потом как гром среди ясного неба. Его не оттолкнуло. Я аж кофе подавился от таких слов. Слишком уж внезапно всё это было. Так и хочется спросить, Гектор, чё за хуйня? Но я и без этого понимаю, что именно он имел в виду. Особенно после той фразы про вдвоём. И это странно. Я смотрю ему в глаза и молчу. Будто до конца пытаюсь осознать. Нет, ко мне кто только не клеился, парни в том числе. Но сейчас о симпатии ко мне заявляет мой психолог и это...я даже не знаю, как это описать. Скажем так, я никогда не страдал предубеждениями, но сейчас я в полной растерянности.
- Так, собирайся. В бар мы не поедем, но, кажется, нам всё происходящее нужно обсудить. Алкоголь и у меня дома есть.

В такси мы ехали молча. Точнее я как раз прокручивал в голове все наши встречи, пытаясь вспомнить все моменты, на которые следовало бы обратить внимание. Это странно, потому что я никогда не думал о Крамере в таком ключе. Какие чувства я испытывал по этому поводу? Да понятия не имею, если честно. Вот прямо таки совсем. Просто слишком внезапно. Почему мы не остались в том кабинете? Не знаю, просто мне кажется, что о таких вещах удобнее и проще говорить где-то в другом месте.
И вот, мы дома. Десятый этаж, обычная трёшка с гостинной, спальней и моим рабочим кабинетом, дверь в который не закрыта. Почти уютно, если не считать слоёв пыли местами и множества трещин в стенах, оставшихся от ударов. Скинув лишние вещи, я прохожу на кухню, где достаю из холодильника бутылку рома и беру с полки два стакана. Забавно то, что мало кто бывал у меня дома. То есть я не держу в секрете своё место жительства, но не очень жалую гостей.
В гостиной я разливаю ром по стаканам и падаю в своё любимое кресло, закуривая сигарету, скинув пачку рядом со стаканами на журнальном столике и всё думаю о том, что я должен сказать. Минут пять в тишине пролетают почти незаметно.
- Это всё чертовски странно, конечно. У нас, видимо, сегодня вечер внезапных новостей и я честно не знаю, что я чувствую по этому поводу. Расскажешь, как тебя так угораздило?
Я смотрю ему в глаза. На моём лице нет даже подобия улыбки или насмешки. Просто усталость и растерянность. Я не знаю, что отвечать ему на всё это.

Полгода. Это всё не укладывается у меня в голове. Потому что слишком безумно. А я ведь и не замечал даже. Не потому что был слеп или что-то в этом роде. Просто даже не думал о таком. Мне в принципе свойственно не замечать те вещи, о которых я попросту не думаю. Это из той серии, когда ты смотришь, но не видишь. И нет, я не буду обвинять себя в этом. После того, как мой брак пал смертью храбрых, я в принципе перестал обращать внимание на внимание к моей персоне. Слишком отчаялся и замкнулся в себе. Принял как данное тот факт, что мне в этой жизни ничего больше не светит. Нет, не в том детском формате, когда весь мир против тебя и ты никому не нужен. Нечто другое. Это не зацикленность на одной лишь Сэм, лучше которой уже никого не будет. Как раз таки я прекрасно осознавал, что если посмотреть по сторонам, то есть множество людей, которые, как минимум, будут не хуже. Просто с ней было легко. Она поддерживала меня, она понимала то, что я делаю. Была рядом, помогала и подкидывала идеи. Но не смотря на всё это, после свадьбы я весьма чётко начал понимать, что моя жизнь превращается в один большой кошмар. Я постоянно жил в страхе, понимая, что все эти отношения, по сути, построены на моей лжи. Это начало приносить страдания и я понимал, что останься она со мной, со временем она бы тоже начала страдать. И если сократить всё это до сути, то ничего мне не светит просто потому, что я сам не хочу больше мучиться и не имею ни малейшего желания мучить других. Если из моей жизни выкинуть всё, что я делаю для того, чтобы не слышать голоса, то от меня, в сущности, не останется вообще ничего. Вся вот эта моя интересность и всё это напускное жизнелюбие просто исчезнет, оставив вместо себя смертельную усталость. И я пришёл к тому, что мне проще не замечать ничего, чем смотреть на людей вроде Гектора и осознавать, что сказка будет длиться недолго и в финале ты просто станешь большим разочарованием.
И вот теперь мне не дают пить. Вообще замечательно. Да, наверное мне проще признать факт того, что я алкоголик, чтобы справедливо возмущаться таким запретам. Внезапно мне даже стало интересно, сейчас в нём действительно говорит врач или тот человек, который признался мне в своих чувствах? А ещё справедливым было бы признать, что на самом деле Крамер прав. Когда у тебя протекает крыша, пить - это далеко не самый лучший вариант. Благо мне хватило ума слезть с наркоты и больше никогда к ней не возвращаться. Про это я ведь тоже не рассказывал, хотя, наверное, стоило бы. Смешно, но когда твой психолог признаётся тебе в том, что ты ему нравишься, то сесть выпить и выкурить пачку сигарет - это едва ли не первое желание. Особенно, если он одного с тобой пола, а ты даже не бисексуал.
Вообще в моей голове сейчас бушует чёртов ураган из эмоций и мыслей, из множества вопросов и кучи всякого разного, но я лишь послушно киваю, пытаясь слушать то, что он мне говорит. Будет крайне хреновой идеей игнорировать человека, который пытается дать тебе надежду на нормальную жизнь. Вот только так сразу ничего не выйдет. Не потому что я такое упёртое говно, а потому что я слишком привык жить так, как жил. Потому что многие вещи мне гораздо проще обдумывать под алкоголем, а не на трезвую голову. Удивительно то, что я на работу ещё пьяным ни разу не приезжал.
И всё же сейчас я вижу не своего лечащего врача. Сейчас перед собой я вижу человека, которому не всё равно. Того, для кого я являюсь личностью [хотя вряд ли во мне осталось что-то как от личности], а не набором интересных диагнозов, с которыми весело и занимательно работать. Наверное это подкупает. Подкупает так, будто ты бездомная собака, которая готова пойти за любым, кто хотя бы просто бегло погладил по голове, а не пнул под рёбра. Зачем, Гектор? Зачем всё было так усложнять? Что мне делать, а? Если тебе полегчало от этого признания, то я очень рад, честно. Вот только разбираться с этим предстоит мне, а руководства для чайников у меня под рукой нет.
В ответ на его извинение я лишь рассеянно киваю. Нет, он ведь ни в чём не виноват. Он держался как мог. Он устал это скрывать. Тут я его прекрасно понимаю. Просто нужно время. Не знаю как ему, а мне точно. Мне очень сложно не смотреть на него потерянным взглядом. Сложно делать вид, что всё, в принципе, нормально. Сложно бороться с собой, чтобы хотя бы просто не отторгать всё происходящее. А когда он касается моего плеча, мне невероятно сложно не дёрнуться от этого жеста. Потому что я его не понимаю. Потому что он максимально отличается от обычного рукопожатия. В этом касании слишком много всего. Личного. За гранью чего-то будничного. За пару лет я отвык от того, что ко мне прикасаются вот так. Чудовищных сил стоило то, чтобы посмотреть ему в глаза и улыбнуться, хотя улыбка получилась какой-то усталой и грустной.
- Окей. - Всё, что я могу сказать. Как итог сегодняшнего вечера - окей. А затем он уходит, оставляя меня наедине с этим миром. Со всей этой информацией. И следующие часа два я курю в полной тишине, смотря куда-то в пустоту и изредка подливая себе в стакан алкоголя. Ровно столько, чтобы за небольшой глоток осушить его. Всё для того, чтобы просто принять происходящее как факт. Никуда от этого всё равно не деться. А на третий час выхожу из квартиры, чтобы дойти до аптеки и взять лекарства по тому рецепту, который он мне выписал. Натолкнуться на взгляд провизора. Столкнуться с его реакцией, когда он смотрит на название препарата. И в ответ лишь пожать плечами, мол, ну вот так, извините. И через двадцать минут запить таблетку водой, валяясь на кровати. А ещё через тридцать провалиться в сон.

Утро нового дня началось совсем не радужно. Проснулся я от того, что мобильник не затыкался. Сквозь сон я поднял трубку для того, чтобы в моё ухо влетел поток отборного мата на полной громкости. Кто-то уже полчаса как должен быть в эфире. И этот кто-то - я. От суматошных сборов спасло только то, что я как последний раздолбай уснул в джинсах и футболке. Подорвавшись и с разбегу влетев в кеды, на улицу я мчался по лестнице. Сегодня я даже поехал на собственной тачке и через пятнадцать минут я влетал в студию похлеще разъярённой фурии. В эфире звучала песня, поэтому Крис за оставшиеся полторы минуты высказал мне всё, что он обо мне думает. Да я и так знаю. А потом и песня закончилась.
- С добрым утром, Эдинбург! Калавера сегодня раздолбай и наглейшим образом посмел проспать работу. Кстати, если я вдруг кого на дороге подрезал, извините, я не хотел. Все свои гневные отзывы вы можете как обычно написать на моей страничке в фэйсбуке и я обещаю, что прочитаю их. Крис уже высказал мне всё лично и скажем ему спасибо за то, что он спас этот эфир. Признаюсь честно, я не успел прочитать утренние новости и не имею ни малейшего понятия о том, что произошло в мире со вчерашнего обеда. Но это и не нужно. Сегодня я бы хотел устроить интерактив. Давайте поговорим про отношения. Забавно, что эту тему за все годы в эфире я не поднимал ни разу и теперь самое время исправить это недоразумение. Пишите про самое необычное признание в любви, которое с вами встречалось или самое интересный способ знакомства, а я пока начну со своего. В те далёкие времена, когда я учился на архитектора, в день экзамена кто-то украл мои чертежи...
Эфир шёл довольно бодро и весело. Здесь было без сюрпризов. Пока я общался со слушателями, надо мной сжалились и принесли мне кофе с сэндвичем, чтобы я смог перекусить во время музыкального перерыва. Этот день мог бы быть даже спасён, если бы при походе в туалет меня не отвлекли и я не влетел лицом в открывающуюся дверь, с которой затем чуть не подрался. Это происшествие меня изрядно выбесило. Крайне сложно было держать себя в руках, чтобы не разозлиться и не сломать что-нибудь. И я вроде бы даже справился. Но день всё же не задался, это нужно было признать. У меня так всегда, если утром что-то происходит, то оставшийся день можно смело выбрасывать на помойку. И именно по этой причине я отменил все планы, чтобы ближе к обеду уехать домой отсыпаться, по пути закинувшись таблеткой. Лишь на подходе к двери я осознал, что мобильник остался в студии, но рубило меня так, что на это было плевать. В кровать я падал уже, кажется, спящим.
А вот проснулся я тогда, когда настенные часы показывали двадцать семь минут седьмого. Минуты две я приходил в себя, пытаясь побороть остатки сна и осознаться. Тут-то и накатило осознание того, что я опаздываю на приём к Гектору. Вот тут-то меня ждала новая волна размышлений. А стоит ли ехать сегодня? Как себя вести? О чём говорить? И даже ведь не позвонишь, не отменишь. Мобильник остался в студии. В итоге я пришёл к выводу, что нужно хотя бы из вежливости, пусть и с опозданием, но приехать. Отметиться, рассказать о том, как действуют таблетки.
На самом деле я не особо надеялся на то, что Крамер будет на месте. Особенно после того, как я опоздал почти на полчаса. Но музыка играла в его кабинете, а значит, он ещё был на работе.
- Прости, я опоздал. У меня сегодня вообще день опозданий. Сначала на работу, теперь к тебе, а мобильник в студии забыл. - Я будто бы пытался оправдаться. А потом я посмотрел на него. Вот тут-то из меня всё и вышибло напрочь. В голове царила звенящая тишина. Возникшую в кабинете неловкость, кажется, можно было трогать руками. Я вспомнил о том, что ляпнул вчера и всё, замкнуло. Минут на десять, пока я молча смотрел куда угодно, только не на Гектора.
- Я не знаю о чём сегодня говорить. - Я не думал ни о чём. Даже не потому, что у меня не было времени. Скорее я просто не хотел этого делать. Потому что это невероятно сложно. Такие вещи одним днём не перевариваются. И даже не факт, что за неделю можно в полной мере осознать и принять происходящее. Пугало то, что в голове раз за разом возникали новые вопросы, а вот ответов на них не возникало ни одного. А потом до меня дошло, что у меня под глазом красуется синяк. - Кое-кто неудачник и влетел в дверь. - И снова я зачем-то объясняюсь.  Как школьник перед завучем. Будто я где-то накосячил. И снова эта неловкая тишина. Ей богу, лучше бы я не приезжал, чем сидел сейчас и позорился тем, что мне нечего сказать и я просто тем самым трачу его время. Прикуриваю сигарету и смотрю в окно. За всё то время, что я хожу сюда, я успел изучить вид за ним до мельчайших деталей. В те моменты, когда было особенно тяжело, всегда было проще смотреть туда, чем на Крамера. Не знаю почему.
- Если честно, то всё происходящее до сих пор не укладывается у меня в голове. Я лежал и на полном серьёзе думал о том, чтобы не приезжать сегодня. Так и не придумал, что со всем этим делать. Моя жизнь, кажется, опять превращается в какой-то полный пиздец. Прости, но других слов у меня нет. Только не принимай на свой счёт, я сам прекрасно загоняюсь на эту тему. - Когда я нервничаю, у меня два состояния: в первом я не говорю вообще ничего, а во втором, диаметрально противоположном, я не затыкаюсь. Сейчас у меня именно второе. - Мне кажется, что сейчас самое время пошутить на тему того, что если мне эти отношения не зайдут, то всегда можно будет соскочить. Я веду себя как полный кретин, да? Это смешно, но сейчас мне нужен твой совет. И кофе, если можно. - Нахожу в себе силы на то, чтобы посмотреть ему в глаза. Вот только выгляжу я в этот момент как потерянный щенок. Если б я хоть что-нибудь понимал...но я не понимаю. Всё ещё. Не могу найти правильную реакцию на весь вчерашний день. Найти тот вариант, который устроил бы нас обоих.