ФИНН

Каждый раз, когда я засыпаю, я вновь и вновь вижу эту картину: я скидываю чью-то руку со своего плеча. Я напуган. Я хочу выжить. Убежать. Скрыться как можно дальше и никогда больше не встречаться с этим поистине пугающим миром. С этими демоническими чудовищами из сказок. А затем я вижу, что эта рука принадлежит не чудовищу, а самому близкому для меня человеку, которого я предал своей трусостью. Каждый раз, когда я засыпаю, я вижу смерть Эилиш. И с каждым разом, когда я открываю глаза, пытаясь выбраться из своего кошмара, я ненавижу себя. Сижу на кровати, под сигарету закидывая под язык очередную марку. Щурюсь, смотря на солнце и в задумчивости покручивая на своём пальце кольцо - единственный барьер, который разделяет меня и мою смерть. Раз за разом я прокручиваю в голове происходящее и подумываю о том, что если я решу всё закончить, я встречусь с ней. Где-то там, в загробном мире. Мне ведь не уготован рай. Вряд ли и она попала туда. За наши грехи в аду нас должны встречать как настоящих королей. Каждый раз я близок к тому, чтобы закончить этот фарс и снять кольцо, но неизменно меня останавливает только одна причина. Вещь, которая может толкать людей как на подвиги, так и на ужасные вещи - страх. Именно страх держит меня на этой земле и пропитывает меня ненавистью к себе так, будто я бисквитный корж, который заливают целой банкой сгущённого молока. Я закончил свою жизнь трусом и в посмертии им же и остался.
Основная проблема заключается в том, что всё это не меняет ровным счётом ничего. Я продолжаю функционировать, барахтаться на поверхности и плыть по течению. Изображаю из себя живого человека, легко изображаю радость и улыбку. Контактирую с окружающими меня людьми, по вечерам пью пиво, если пригласят. Играю в покер или обсуждаю ежедневные новости. Я как все. У меня получается это изображать. И в то же время я постоянно представляю, как перегрызаю всем им глотки и купаюсь в реках крови. Я бы хотел сказать, что являюсь нормальным, но это будет большой ложью. Нет, я глубоко болен. Я - убийца и наркоман. Чудовище, которое по ночам находит себе очередную жертву, а затем избавляется от трупа. Я создаю для окружающих иллюзию того, что они прекрасно знают меня, впускаю их в какие-то отдельные аспекты своей жизни и кормлю их ровно той информацией, которую мне удобно и выгодно им скармливать. Это избавляет от постоянных попыток влезть куда-то глубже. Туда, куда не звали.
Я мог бы ненавидеть всех вокруг, но ненависти нет. Я питаюсь людьми просто из обычной животной необходимости. Так же как лев, например, убивает антилопу. Для ненависти нужны причины, коих у меня не найдётся. Единственное, что я в действительности испытываю - пустоту внутри и это давящее чувство одиночество, которое только каким-то чудом не выливается в панические атаки. С тех пор, как Эли погибла, я остался совершенно один. Посторонние люди никогда не имели для меня какого-то особого значения, потому что в моей жизни был лишь один важный человек. Заноза в заднице, которая заставляла чувствовать себя живым. Толкала на всякие безумства и давала стимул что-либо делать. Какие-то абсолютно простые вещи или же, наоборот, невероятно сложные и безрассудные. А теперь её нет и я понятия не имею о том, куда себя пристроить. Просто плыву по течению и занимаюсь тем, чем привык заниматься. Но даже это не приносит удовольствия, потому что я занимаюсь этим в одиночестве. Мне чертовски не хватает тех вечеров в Белфасте, когда после очередного тяжёлого дня мы сидели на диване, смотрели телик под пиво или чего покрепче и что-нибудь обсуждали. Не хватает тех ночей, когда мы безудержно трахались, тем самым иронизируя над общепринятыми нормами морали. Мне, блядь, не хватает её рядом. Тепла и ощущения того, что я не один. Что вместе мы можем хоть мир покорить, хоть до луны добежать. И именно по этой причине каждое утро я начинаю с марки и сигареты. Иногда с алкоголя, хотя он вообще не имеет никакого смысла.
Есть в моей жизни и ещё одна ложь. Специально для Морин. Ложь, которая основана на чистейшей правде. Она думает, что я наркоман. Удивительно, но именно этим мне проще оправдывать свои исчезновения и достаточно странный образ жизни, в котором какой-то график имеет лишь условное значение. Да, я хожу на работу, а потом после работы разбираю краденные тачки. Могу прийти под утро, а могу запросто сорваться посреди ночи, ведомый лишь голодом. И всегда готовый едва ли не демонстративно употреблять вещества. Мори же, в свою очередь, как-то пытается мне помочь и окружить заботой, но всё бесполезно. Хотя нет, бесполезно - это не то слово. Мне стыдно признаться самому себе в том, что мне нужно её внимание. Как внимание единственного живого родственника, с которым я общаюсь. За всё то время, что я живу у неё, я узнал о ней больше, чем за всю прошлую жизнь и выяснилось, что Морин - довольно интересный человек. С ней всегда есть о чём поговорить, когда у меня находится на это настроение и желание. Она милая. Не то что мы с Эли. И я всё никак не могу отвыкнуть от этого чёртового "мы". От этого, кажется, становится только паршивей.
На самом деле я даже чертовски рад тому, что наша младшая сестра не общалась с нами. Или, если точнее, мы не общались с ней. В нашей семье должен был быть хотя бы кто-то нормальный и это тот случай, когда выражение "белая ворона" применимо исключительно в положительном смысле. Мы бы испортили её и максимально прекрасно то, что пока мы бухали, трахались и всячески сжигали себя, Морин выбрала свою дорогу и шла по ней без оглядки на нас. Фактически, она - самый удачный ребёнок. Собственный небольшой бизнес, пусть и на деньги родителей, неплохой характер и вполне себе приличный набор тех человеческих качеств, которые мы с Эли отвергли ещё в детстве. Положив руку на сердце, я могу честно сказать, что если бы я не был таким мудаком, то мы могли бы с ней быть лучшими друзьями. Она удивительно неплохо докапывается до сути проблем, она зачастую рассказывает множество интересных вещей. С ней можно отвлечься от повседневности. Вот только...я не хочу. Всё это будет означать, что я забыл Эилиш. Что предал её память. Я не могу двигаться дальше. По-настоящему двигаться. Всё же я застрял в том дне, когда она погибла по моей вине. Всё, что происходило дальше - это не жизнь. Скорее какое-то блеклое подобие, когда ты не знаешь для чего просыпаешься по утрам. Это всё существование ради существования, не более того. Все эти мои дела, все эти убийства - они ведь ничего не значат. В них нет никакого смысла кроме того, чтобы отвлечься от мыслей, которые пожирают меня изнутри.
Когда Мори сказала о том, что уезжает в командировку, я, честно говоря, обрадовался. Мне не надо будет изображать улыбку, делать вид, что всё нормально. Не надо будет разговаривать. Я даже взял на эти дни отгул на работе, чтобы просто провести их в полной тишине дома. Просто лежать на кровати, пялиться в потолок и курить. Стараться не думать ни о чём, стараться не обращать внимания на голод. В кои-то веки не изображать из себя ничего и быть самим собой. Вот той пустой оболочкой, которая от меня осталась.
Впрочем, голод всё же взял своё и в последний день моего уединения мне пришлось таки выйти на улицу. Заехать на работу, пообщаться с клиентами [из той массы, которая промышляет незаконными делишками], привести в порядок кое-какие дела. И уже вечером искать себе жертву. Впрочем, этого делать даже не пришлось. Какая-то девица сама пристала ко мне с желанием познакомиться, что было мне только на руку. Весьма своеобразная, неформальной внешности, вся из себя такая колючка. Похоже на то, что она была пьяна в стельку. Она мне сразу призналась в том, что проиграла своим друзьям и теперь её задача снять себе первого попавшегося мужика на ночь. Вот тут-то меня и ждал облом. Убить её не получится. Придётся, видимо, по старинке - выпить немного, стереть память, свалить. Обидно, но хотя бы так.
Мы стояли на платформе и ждали поезд, я курил, она несла какую-то чушь и, кажется, не очень соображала, что вообще происходит. Нормальный человек на такие авантюры точно не пойдёт и всё это больше напоминает естественный отбор. Однако этот день таил в себе ещё один сюрприз: эта дура прыгнула под поезд. Рванула так, что я даже не успел сообразить, что происходит. Я лишь наблюдал за тем, как ей отрывает ноги и как она смеётся. Совершенно обезумев. Этот смех был настолько страшен, что даже у меня кровь стыла и по спине бегали мурашки.
- Он следит за тобой, Финн. Он ближе, чем ты думаешь и он недоволен тем, что ты сбежал. - Она продолжала смеяться, но меня уже не было на платформе.
- С-сука. - Я иду к дому и курю очередную сигарету, готовый разнести весь этот город только за то, что моё прошлое не хочет отпускать меня. Но должен признать, что это заставляет чувствовать себя живым. Как будто говорит о том, что жизнь ещё не кончена и мне придётся побарахтаться, чтобы не уйти на самое дно.
Дома я не сразу понимаю, что Мори уже вернулась. Первые несколько секунд пялюсь на неё тупым взглядом и пытаюсь вернуться в реальность. Что-то изменилось, но я не могу понять что.
- Я смотрю, поездка не прошла для тебя даром? - Изображаю улыбку и даже пытаюсь рассмеяться. - Но да, ты угадала, спасибо.
Меня что-то смущает, но я не могу понять что. Эта девушка, которая стоит передо мной - она не похожа на ту Мори, которую я привык видеть. Которую я знал. Она так не ходит. Она не очень любит алкоголь. Она ни разу не заказывала пиццу. Такие перемены меня пугают. А что, если она - очередная жертва? Я пытаюсь гнать эти мысли из головы. Пытаюсь делать вид, что всё нормально.
- Как съездила? Рассказывай.
На кухне я цепляю кусок пиццы, но скорее для вида. Обычная еда для меня уже особо ничего не значит. Разве что почувствовать вкус. И я наливаю себе виски. Всё так же для вида. Бессмысленно, но для изображения обычного быта - самое то.